— Салазар меня раздери! Когда вы, блядь, успели? — он бьет стол ребром ладони.
Гермионе даже не нужно смотреть на него, чтобы понять какие эмоции у Блейза на лице. Она улыбается и делает несколько глотков. Неужели он ожидал, что они будут прятаться друг от друга по углам, как смущенные школьники? Несусветная глупость. Она слишком стара для этих игр.
— Тебе в подробностях? — наконец отвечает Малфой.
Блейз облокачивается о стол и заглядывает ему в глаза.
— А можно?
— Боже, Блейз! — и Грейнджер начинает смеяться.
Эта ситуация настолько невообразимая, что даже невозможно было представить ее. Даже предположить! Ей вдруг так легко. Вот именно здесь. На кухне для прислуги в Мэноре Малфоя, сидя за узким столом с Блейзом и Драко, попивая кофе и обсуждая их интимную жизнь. Легко. Будто так и должно быть. Будто на этом клочке пространства самое безопасное место от всего. От плохих мыслей, от Карателей, от угрожающей опасности, вообще от всего. Без предрассудков и укоризненных взглядов. Без насмешек и злых умыслов.
Здесь легко.
Дышится, живется…
Эти два месяца рядом с ним перевернули ее жизнь с ног на голову. Малфой подарил ей желание. Желание не существовать, а жить. Гермиона будто открыла глаза после долгого, душного сна, в котором были кошмары.
До него все было скучным и пресным. А он крошил в нее все специи и прибавлял огня. Господи, да он сам был пламенем, который согревал ее. Был адреналиновой дозой в ее наркоманских расширенных зрачках. Ей хочется нырять в этот омут под названием Малфой и дышать там водой. На грани жизни и смерти. И Грейнджер ничего не может с этим поделать. Наверное так она могла описать влюбленность…
— Хочу, чтобы вы своего первого ребенка назвали моим именем!
Малфой и Гермиона смотрят друг на друга и одновременно закатывают глаза.
— Мерлин! Началось! Вы уже синхронно закатываете глаза! Сколько я спал? — Блейз встает с места и направляется к выходу и напоследок, обернувшись, добавляет:
— Я… наверное рад за вас?
Драко кидает в него салфеткой, и друг удаляется усмехнувшись. Гермиона допивает кофе и поднимает на него взгляд.
— Я буду у Нарциссы пару дней, Тинки сказала, что она приболела, — он ломает брови и замечает, как Гермиона насторожилась. — Простая простуда. Я побуду с ней, пока зал суда не освободится.
— Да, конечно, — Грейнджер кивает. Ей хочется спросить: «Мне пойти с тобой?», но обрывает вопрос, понимая, что это не к месту. — Передай ей скорейшего выздоровления…
— Конечно, — Драко встает и отряхивает с брюк невидимую пыль. Смотрит на нее сверху вниз. Хмурится. Боже, Гермиона душу бы отдала за то, чтобы узнать о чем он думает, как вдруг он добавляет:
— Ты же будешь здесь, когда я вернусь?
Грейнджер кивает головой и мягко улыбается, с силой сжимая кружку, чтобы не выдать свои эмоции. Сердце колотится прямо в ребра. Бьет ее словами:
«Скажи ему что-то»
«Скажи!»
Но она молчит, смотрит на его удаляющуюся спину и глубоко выдыхает.
Она будет здесь, когда он вернется…
***
Почти всю неделю Драко проводит в Министерстве. Гермиона все время находится рядом с ним. Специально для Малфоя и Поттера из больницы Святого Мунго прислали зелья, которые помогают заменить сон и продлить энергию.
Поттер на собрании уточнил, что за эти семь дней они должны поймать всех остальных Пожирателей, дабы не делать перерыв на Судебное производство, чтобы у преступников не было времени найти способ избежать поимки. С ним согласились все, кроме Гермионы. Она не была сильна в колдомедицине, но понимала, что принятие таких допингов сильно скажется на состоянии обоих.
Уже к субботе темницы под Визенгамотом заполнились почти сотней Пожирателей. Аврорат работал на износ. Все были в мыле. Злые и заведенные, в зале почти никто не разговаривал, понимая, что даже разговор будет стоить ценной энергии.
Гермиона сидит за трибунами и наблюдает, как в огороженном заклинанием круге появляется Гарри, Толиус и двое мужчин, уже скованных в кандалы. Они мычат и пытаются брыкаться. Толиус бьет одного из них прямо в голень и Пожиратель со стоном оседает вниз.
Гермиона спешит к ним.
— Скольких ты еще видишь? — спрашивает Гарри, присаживаясь прямо на рабочий стол Малфоя, разминая плечи.
— Я слышу последних двоих, но, черт возьми, не вижу где они! Будто они ходят с закрытыми глазами! — он опускается на стул и кладет посох на пол.
Толиус уже успел отправить вниз приведенных мужчин. Он вытирает лоб рукавом и с неприкрытой ненавистью шипит на Драко:
— Не хочешь сдавать своих дружков?
Гермиона загораживает Малфоя, давая понять Аврору, что он не станет отвечать.
— Думаю на сегодня закончим, — она смотрит на Гарри и на Драко, которые, кажется, даже не против ее предложения.
— Гермиона, мне казалось, что во время войны у вас не было перерыва на отдых, — он подходит к ней ближе и выглядывает через ее плечо смотря на Гарри. — Что же сейчас не так? У меня вот полно сил!
Грейнджер еле сдерживается, чтобы не сорваться на этом кретине и просто отвечает:
— Ты прав. Тогда у нас не было перерыва на отдых, а сейчас есть такая возможность, я не собираюсь смотреть на то, как Гарри и Драко гробят себя зельями.
Толиус подвисает на несколько секунд, его брови поднимаются и лоб ломается в морщинистых складках.
— Драко? Ты этого выродка называешь по имени? — тухлая, неприкрытая вражда.
Грейнджер закатывает глаза, ей даже не хочется отвечать на этот бред. Она подходит к Малфою и тянет его за локоть.
— Идем домой.
Годы практики и невероятное приобретенное чувство интуиции вспыхивает мгновенно. Древко крепко сжато в руке и направлено на опасность. Толиус стоит, тычет палочкой на нее, но она уверена, что его злость направлена сквозь нее. Прямо на Малфоя.
— Ты живешь с ним? — вскрикивает мужчина.
— Убери палочку, Толиус, пока я тебя не уволил! — Гарри встает перед Гермионой и вытягивает древко вперед.
Картина настолько идиотская, что ей хочется орать. Она слышит, как позади гортанно начинает смеяться Драко. Гермиона чувствует, как он поднимается на ноги и подходит к ней, становясь рядом. Его рука обволакивает талию Гермионы, и он с холодным тоном тянет из себя:
— Не только живет, Толиус…
И они аппарируют.
Ноги Грейнджер касаются ковра в гостиной Мэнора, и она тут же накапливает в легких воздух, чтобы выплеснуть на Малфоя все, что хотела сказать на его выходку, но ее рот захлопывается, когда она разворачивается.
Драко на полу.
И гаденько улыбается.
«Каков придурок» — думает девушка и левитацией поднимает обессиленного Малфоя в воздух. Шибануть бы его об пол, но Грейнджер слишком мягко опускает его на диван.
Злость лопнула и даже не сорвалась с ее уст. Потому что кричать на не сопротивляющегося человека не входило в ее планы.
— Спасибо, — почти неслышно шепчет Драко и вырубается.
Она сама была рада потравить Толиуса, но совершенно не таким способом. Ревность коллеги витала в зале намагничено. И Малфой положил конец всем будущим попыткам Аврора сблизиться с ней.
Она поблагодарит его. Но позже…
***
Драко просыпается через два дня. Абсолютно обезвоженный. Глаза болят от любого движения. Виски сдавливает будто бетонными плитами. Рот сухой и он еле раскрывает его, чтобы выдавить из себя стон. В комнате темно и прохладно. Он ведет рукой, чтобы нащупать свою палочку, как вдруг прохладные пальцы касаются его шеи и приподнимают его вверх.
— Выпей это, — ее голос обеспокоенный.
Малфой пьет, даже не спрашивая, что в стакане. Судя по горечи на языке, это какое-то зелье. Жидкость обжигает глотку и он жмурится. Отвратительное ощущение, будто его растоптал Гиппогриф.
— Вы два идиота, которые решили таким способом скоротать время поисков и своей жизни!
Она забирает стакан и помогает ему улечься обратно. Кровать рядом прогибается, Гермиона садится и кладет свою холодную ладонь на его лоб. Какое-то теплое чувство окутывает его. Скорее всего это действие зелья, но Малфой уверен, что ощущал это когда-то далеко в детстве. Нарцисса так же сидела рядом с ним, когда он болел. Так же трогала лоб. Он вспоминает это слово. Оно теплое, как ее забота.