— Что? Он на столе спит? – Эмма было рассмеялась, но остановилась.
— Не спит, - призналась Шарлотта. – Хлебает любую выпивку, до которой дотянется.
— Утром?
— Думаю, всю ночь.
— Ты об этом никогда не рассказывала.
— Тяжело такое обсуждать. Ты же его не знаешь.
— Так он что – пьет все время? То есть каждый день?
Шарлотта кивнула.
— Он… не знаю, как ты это назовешь. Занимается самолечением? Порой мне кажется, что он до сих пор воображает себя в Афганистане. Он никогда не выходит из дома. А когда все же выбирается, то весь на нервах. Терпеть не может толп. Они его с ума сводят. Поэтому-то я и решила, что такой поход пойдет на пользу.
— Но много ребят из армии проходит через такое после возвращения, верно? Как тот парень в фильме «Форрест Гамп». Не Том Хэнкс. Ну тот, парень без ног? (2)
— Да, но рана Люка в голове. Подумай об этом, Эм. Армия тратит месяцы, обучая тебя убивать, так? Ты идешь на войну и видишь там всякие ужасы, так? Скорее всего, сам творишь подобное. Возвращаешься домой в четверг, и все ждут, что в понедельник ты найдешь себе работу. Нет возможности справиться со стрессом.
— Разве он не может пойти в Министерство по делам ветеранов или как там это называется?
— Давай не будем о них.
— Ты о чем?
— После случившегося – ты знаешь, той беды с подразделением Люка в засаде – он стал конфликтовать с начальством. Деталей я не знаю, Люк об этом не говорит. Но он кое-что натворил, и они захотели его убрать. Кончилось все тем, что его заставили подписать ту бумажку, статью десятую. Фактически это означает, что тебя не посадят в тюрьму, но уволят без почета, следовательно – никаких медицинских льгот. (3)
— Да что же он наделал, раз попал в такие неприятности?
— Не подчинился приказам? Полез в драку? Не знаю. Но вот что действительно сводит меня с ума: причиной его скандала напрямую стала та засада. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять – если ты увидел, как истребляют весь твой отряд, несколькими кошмарами не отделаешься. Кто бы при этом не сорвался? Армии следовало направить его на консультацию к психологу или что-то подобное, или дать ему время для отдыха. Вместо этого они попросту всучили ему горсть лекарств и отправили обратно, убивать людей, и ему становилось все хуже и хуже до тех пор, пока он не сделал то, что сделал. Какого черта, а?
— Не понимаю такого, - сказала Эмма, и ее зеленые глаза с густыми ресницами вспыхнули гневом. Она заправила прядь волос за ухо. – Почему они ему просто не помогли?
— Это слишком дорого. Им бы пришлось потратить миллиарды, чтобы обеспечить систематическое лечение травмированным солдатам. Чистая правда. Вся сеть об этом кричит. И все продолжается годами. Вначале армия ошибочно диагностировала у солдат что-то под названием «расстройство личности» и утверждала, что они уже пришли такими на службу, а значит, не имеют прав на льготы. Чушь полная, потому что перед отправкой в тренировочный лагерь каждого солдата обследуют для выявления таких расстройств. Все новобранцы должны пройти психологические тесты и получить отметку о пригодности к военной службе, чтобы попасть в армию. Поэтому пять или шесть лет назад, когда СМИ начали понимать, в чем тут загвоздка, поднялась большая шумиха. И теперь вместо схемы, когда армия ставит неверный диагноз солдатам и лишает их льгот, действует схема, когда их не диагностируют вообще. Армейские чиновники делают вид, что с солдатами все в порядке. И когда эти ребята, такие, как Люк, срываются и влипают в неприятности, будучи еще на службе, чинуши сваливают всю вину на них и выгоняют вон – при том, что именно военная служба сделала их такими.
— Должен быть кто-то, с кем ты можешь это обсудить, Шар.
— Может быть, если бы речь шла только о Люке. Может, кто-нибудь дал бы ему отсрочку. Но это уже система. Ты не сможешь с ней бороться. По крайней мере, в одиночку.
Они посидели в тишине несколько долгих секунд. Язычки огня облизывали ветки и пофыркивали. Стрекотали сверчки. Ветер изменил направление и сдувал дым в сторону Шарлотты. Она прикрыла нос ладонью, но не отодвинулась от костра.
— Так что же не так с Люком? – спросила Эмма. – Он в депрессии или что-то в этом духе?
— Да, плюс тревога, кошмары. У него даже были галлюцинации и вспышки из прошлого. – Она пожала плечами. – Посттравматическое расстройство своего рода – и все это, не премину заметить, армия должна бы признать результатом боевой травмы и соответственно компенсировать пособием по инвалидности.
— А ты не можешь отвести его к нормальному врачу?
— К гражданскому врачу? – уточнила Шарлотта. – Я говорила об этом Люку. Надеюсь, смогу убедить его посетить специалиста по возвращении в город. – Она приняла мужественный вид. – Но кто знает? Люк парень упорный. И вернулся всего-то несколько недель назад. Все это может пройти. Может, он и сам поправится.
— Или ему станет хуже. – Эмма ковыряла свой ноготь. – Ты когда-нибудь думала о… ну, о том, чтобы его бросить? Просто послушай, - быстро прибавила она. – Не хочу казаться равнодушной к его прошлому, но, если честно, этим утром при встрече с ним я перепугалась. Он был таким отчужденным и переменчивым. А сейчас, узнав об этом…
— Это не его вина, Эм.
— Нет, скорее всего, нет. Но и не твоя, и ответственность тоже не на тебе, вот что я скажу. Вы, ребятки, по-настоящему встречались только в старших классах школы. А за годы его службы вы виделись от силы несколько раз. Но это долгий срок для разлуки с постоянным возлюбленным. Как ты и сказала, он изменился.
— И чего ты от меня ждешь, Эм? Бросить его в тот момент, когда он больше всего во мне нуждается? Он вообще-то провел последние полгода в зоне военных действий, стараясь убивать людей и ожидая от них того же. Ему нужно время, чтобы заново приспособиться к нормальной жизни. Представь, что завтра тебя забросят в Афганистан…