- Ну, какие еще свидетельства обращения тебе нужны?
Большего и не требовалось. В глубине души у меня воцарялась умиротворенность, смятение рассеивалось.
В последующие дни нам все чаще стали звонить отчаявшиеся матери, чьи дети отбились от рук. Они просили, чтобы мы забрали их к себе. За несколько недель мы заполнили все вакантные места в Центре, а звонки все не прекращались. Мы с Глорией проводили долгие часы в молитвах, прося Господа вразумить нас.
Как-то рано утром нас разбудил телефон. Я поднял трубку. Это был Дэн Смит, активист организации «Бизнесмены Полного Евангелия».
- Никки, пути Господни неисповедимы, - начал он. - Я с несколькими единомышленниками молился об успехе твоего дела, и Господь внушил мне, что я должен помочь тебе сформировать совет директоров. Я переговорил с бухгалтером Эрлом Дрейпером, преподобным Полом Эвансом, и X. Дж. Кинером, директором местной телестанции. Мы бы хотели сотрудничать с тобой, если ты не против.
То был еще один ответ Господа на молитвы. Группа деловых людей и специалистов сплотилась вокруг Центра, чтобы направлять его деятельность и помогать нам.
В конце месяца к нам в штат для работы с мальчиками пришел Дейв Картер. Я знал этого высокого, спокойного негра, когда он еще возглавлял одну из нью-йоркских банд. После своего обращения он учился в Библейской школе. Поскольку семьи у него не было, то, оказавшись у нас, он мог по многу часов вести индивидуальные беседы с изголодавшимися по теплому слову ребятишками.
Две молоденькие мексиканки, Франсис Рамирес и Анхи Седильос, стали выполнять обязанности секретаря и кое-какую женскую работу.
К последнему принятому нами в штат сотруднику, Джимми Баесу, у меня было особое, личное отношение. Джимми лишь недавно закончил Библейскую школу и женился на спокойной, никогда не повышавшей голоса девушке. Он пришел к нам на скромную должность смотрителя, но для меня Джимми был живым примером преображающей власти Иисуса Христа. Трудно было поверить, что этот ученого вида, симпатичный молодой человек в очках - тот самый истощенный, трясущийся от после наркотической ломки паренек, что приполз когда-то в «Тин челлиндж», умоляя дать ему «дозу» героина.
С сердцем, исполненным верой в Бога, и руками, занятыми непрестанными заботами о «малых сих», мы продвигались по избранному пути. Господь благословлял нас, и я больше не ждал от Него чуда. Однако нет предела чудесным сюрпризам Господним.
Той осенью Дэн Малачук организовал мне серию выступлений в Нью-Йорке. Мы ехали из аэропорта мимо бесконечных трущоб. Сидя на переднем сиденье в машине Дэна, я смотрел на мелькающие строения гетто, и на сердце у меня было тяжело. Я уже не был частичкой этого гетто - но оно вошло в мою плоть и кровь. Вспомнились мои прежние товарищи по шайке, Израэль... «Господи! - взмолился я. - Прошу Тебя, дай мне еще один шанс попытаться воззвать к его душе!»
Вечером, после проповеди, Дэн отвез меня в отель и вместе со мной поднялся в номер. Когда мы вошли, там надрывался телефон. Я поспешно взял трубку. На том конце царило долгое молчание, затем слабо донесся знакомый голос:
- Никки... Это я, Израэль.
- Израэль! - воскликнул я. - Слава Богу! Он услышал мою молитву. Где ты?
- Дома, Никки, в Бронксе. Я только что прочитал в газете, что ты приехал, - и тут же позвонил твоему брату, Фрэнку. Он сказал, что я могу поймать тебя в гостинице... Никки, я... я хотел спросить, не встретишься ли ты со мной где-нибудь. Вспомнить былое...
Я не верил своим ушам - и ошарашенно повернулся к Дэну:
- Это Израэль. Он хочет увидеться со мной...
- Пригласи его в отель, поужинать с нами, - посоветовал тот.
Встреча была назначена на завтра, шесть часов вечера. Всю ночь я молился, прося Бога внушить мне слова, способные открыть сердце Израэля Христу.
На следующий день мы с Дэном мерили шагами холл отеля с половины шестого до семи часов вечера - а Израэль все не появлялся. Сердце мое сжалось при воспоминании о том, как мы разминулись с ним в то прекрасное утро девять лет назад.
И тут я увидел его. Все те же привлекательные черты лица, глубоко посаженные глаза, волнистые волосы - ничто в нем не изменилось. У меня перехватило горло, и слезы выступили на глазах.
- Никки! - он тоже задохнулся, сжав мою руку. - Не могу поверить...
И вдруг нас словно прорвало: мы рассмеялись и заговорили наперебой. Прошло немало времени, пока он, опомнившись, не сказал:
- Никки! Я хочу познакомить тебя с моей женой, Розой.
Тут я заметил рядом с ним миниатюрную, улыбающуюся, милую пэурториканку. Я протянул ей было руку, но она обвила меня руками за шею и поцеловала в щеку, прощебетав на плохом английском: