Берону тоже не удавалось найти Эралию, но гнев и ненависть к Фалуру, гнали его вперед по коридорам, как дикого зверя. Острое медвежье чутье не давало результатов. Вся тюрьма была переполнена запахами, и помимо вони немытых человеческих тел, его разум тонул в липких запахах ужаса и безысходности пленников. Он был в человеческом обличии, так как размеры коридоров не позволяли ему комфортно передвигаться по ним в шкуре медведя. Проверяя камеру за камерой, клетку за клеткой, он уже отчаивался найти Стрелу. В душе поселился мерзкий холодок осознания, что они могли и не успеть. Фалур уже давно мог развязать ей рот, а затем хладнокровно убить. Берон всячески отмахивался от этих мыслей, повторяя себе вновь и вновь, что она жива и еще ничего не потеряно. Но потеряно в жизни было уже многое. Саму жизнь у Берона отобрали и заменили чужой, наделив судьбой, которая ему не предназначалась. Теперь он наконец обрел контроль над своей жизнью, и никто ему не помешает совершить возмездие. Он твердо решил, что если Эралия мертва, то он убьет Фалура еще с большим наслаждением.
Извилистые тоннели подземелья, мотали его в разные стороны, сбивая с толку и окончательно запутывая. Новые пролеты открывали перед ним, новые ряды дверей камер, но и в них не было Последней Стрелы. Мысли засоряли сознание, чувства пеленали и замыливали взгляд, а тоннели и камеры проносились мимо бесконечными составами. Не разбирая дороги он вбежал в очередное крыло, и обнаружил две длинные стены оканчивающиеся тупиком, с двумя горящими факелами в настенных подставках. Глухие стены коридора без единой двери ввели Берона в легкий ступор. Зачем иметь целое крыло, где нет ни одной камеры. Хотя вывод напрашивался сам по себе: незачем. Только если это не сделано для отвода глаз. Берон начал прощупывать стены, принюхиваться к камню, пытаясь отыскать стыки или щели. Полное отсутствие магический способностей иногда сильно раздражало его. В разных мирах столько могущественных магов и колдунов, а ему не досталось и крупицы их умений, даже самых жалких. Но с другой стороны, миллиарды людей и других существ жили как и он, без магии, но в отличии от него, они не умели перекидываться в медведя. Хотя раньше было огромное множество рас животных перевертышей. Но теперь он был едва ли не последний в своем роде.
Мысли и переживания сейчас явно были не к месту, но события последних дней, что-то переключили в Бероне. Раньше ему не требовались лишние доводы чтобы исполнить свой долг, но после всей этой многолетней лжи, он просто не мог перестать анализировать, теперь уже принадлежащую только ему жизнь. Копаясь в себе, он исследовал стену тупика, и найдя под держателем факела тонкий крючок, потянул за него. Дверь со скрежетом отползла в сторону и перед молодым полководцем открылся проход в новый тоннель, тусклый и мрачный. В душе шевельнулась надежда. Такие мрачные застенки, как раз для особых заключенных.
Приглушенный до минимума свет, скрадывал истинные объемы коридора, но медвежье зрение помогало без труда ориентироваться в пространстве. Обследовав несколько дюжин камер, он наткнулся на дверь за которой находилась караулка, и еще один небольшой коридор. Открывая дверь, он резко ворвался в комнату, чтобы застать врасплох раскисшую от томительного ожидания, охрану. Но в дверях сработала ловушка, и на молодого берендея, светящейся зеленым цветом вязью, налипла обжигающая магическая сеть. Берон взревел, пугая на смерть ничего не подозревающих охранников и бросился на них, превращаясь в воинственного медведя. Стражники не успели даже взять в руки оружие, когда восемьсот килограммовый медведь накинулся на них, разрывая их хлипкие тела на кровавые ошметки. Подхватив с одного из стражников связку ключей, и два странных амулета, выбежал из караулки в новый коридор. Проследовав в него, Берон вышел еще к одной двери, которая выглядела очень мрачно и надежно. Кожу жгло от воздействия магической сети, но он был неумолим. Стальные засовы и огромные замки служили надежным гарантом сохранности помещения за дверью, но Берон понимал, что без магических замков здесь не обошлось. Ключи со связки, после тщательного подбора, открыли замки, и теперь Берон искал способ применения амулетов. Дверь казалась монолитным камнем, но прощупывая дюйм за дюймом ее поверхность, он отыскал желоб, скрытый мороком, куда четко лег один из амулетов. Спустя еще некоторое время, нашлась выемка и для второго артефакта. По двери прошлась волна серовато-феолетового цвета, и она начала отпираться шипя, словно выпуская пар.