Сегодня Янте исчез в морских глубинах, но так мы любим места, где мы страдали. Позже я полюбил Ньюфаундленд, мою вторую сказочную страну, этот бесплодный остров в Атлантике, по той самой причине, что моя трагедия разыгралась именно там. Раздоры и ненависть, а также узы, связывающие нас с самыми близкими нам людьми в жизни, являются взрывным ядром в обманчивом лиризме всех националистических чувств и всех патриотических обязательств. Я ничего не хочу от красоты! Для меня речь идет только о том, чтобы чисто жить на тяжелых и бесплодных вещах жизни.
В каком-то трансе я передвигался по этому странному городу. Я смутно осознавал, что мне следовало бы пройтись и посмотреть что-нибудь в этом месте — в конце концов, этого ждали от людей. Удрученный, я сидел в своей комнате и думал только об одном: «Что я здесь делаю? Эти дома и эти улицы холодные и странные».
Я был изгоем, я оказался вне круга жизни. Здесь не было знакомых лиц, а морское путешествие казалось неинтересным. Море было лишь пустынным простором.
Моя последняя иллюзия рухнула с осознанием того, что я прихватил с собой свое тело. Другое дело — сидеть дома и давать волю своей фантазии. Теперь я обнаружил, что мое тело сопровождало меня сюда. Здесь человек не парит на крыльях рассвета; здесь он двигает конечностями и несет под мышкой пакет с едой. Что становится с мечтой, когда мы больше не находимся в том месте, где она была задумана?
БУТЫЛКА ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
Можно ли представить себе более горькую иронию, чем тот факт, что и мать, и отец до последнего момента перед отходом корабля от причала в Янте продолжали внушать мне, что все будет хорошо, если только воздержаться от употребления алкоголя? Я уставился на них пустыми глазами. Что они хотели сказать? Было ли мое существование до этого момента в порядке? Это была унылая религия. Однажды я слышал о мануальном терапевте, который пытался вылечить человека от абсцесса почки, ударив его кулаком по спине, и даже в суде мануальный терапевт настаивал на необходимости такого лечения. В мире всегда было много пьянства, но никогда прежде пьянство не достигало такой опасной степени, как в течение последних двух поколений, и это можно поставить в вину группе сторонников умеренности. Любое эффективное средство искоренения пьянства должно зависеть от радикальной перестройки форм жизни человеческого общества в том виде, в котором они существуют сейчас. Бутылка будет опустошена или проклята, или и то, и другое, пока мы все продолжаем воевать друг с другом.
Но они сказали молодому банкроту, который стоял там в смертельном отчаянии, что если только он откажется от бутылки, все будет в порядке. Он подумал: «Ничего не в порядке. Они слишком много говорят о бутылке».
ГРЯЗЬ
Когда, наконец, я нашел причал, это не принесло мне облегчения. Я боялся. Каково это — быть в море на корабле? Я вырос в портовом городе, греб, плавал, играл на борту судов в гавани и знал множество мореплавателей. Но, несмотря на это, в моем сознании все еще сохранялась Марретовская версия моря. Та, другая, была только у Янте. Вдали от Янте я до последнего сохранял веру в то, что море было таким, каким его описал Марриет (Фредерик Марриет — английский мореплаватель, писатель, автор приключенческих романов — прим. перев.) Как проповедник империи он во сто крат превосходит Редьярда Киплинга, потому что был таким наивным мошенником.
С нарастающей силой меня поразила огромная пропасть между мечтой и реальностью, вызванная тем, что моя первая стоянка на корабле оказалась столь неудачной. Я ухватился за первый же шанс, который мне представился, чтобы не быть вынужденным возвращаться домой в Янте.
Это судно было «Рагнар», бригантина, пришедшая из порта Гавле. Одному Господу известно, держится ли она еще на плаву в бурлящей синеве, ведь она напилась воды, как тряпка. Вся основная работа была сосредоточена вокруг насоса. Меня поставили туда, и я думаю, что половину вод Балтики я выкачал через прогнивший настил судна и обратно за борт. Нашим поваром была шлюха, которая делила койку шкипера и вешала свои грязные подштанники над котелком для супа, чтобы они высохли. За время плавания было выпито много спиртного, и в каюте вечно пахло выпивкой, блевотиной и мочой. Еда была протухшей, люди на борту — протухшими, а само судно — прогнившим и кишащим блохами, вшами и клопами.