Изумление Георга было настолько огромным и настолько наивным, что он воскликнул: «Ты на самом деле выглядишь молодцом!» Это означало, что его ум, который годами придерживался одного мнения относительно определенного человека, внезапно был вынужден отказаться от него в пользу нового мнения, которое стоило так же мало, как и первое. На устах бедной вдовы и ее детей был только один боевой клич: Элегантность любой ценой! Георг стал торговцем галантерейными товарами. Истинный смысл его изумленного вздоха заключался в следующем: О, так теперь ты тоже стал утонченным!
Он с тревогой обнаружил, что Эспен Арнакке, который всегда был таким простым парнем, наконец-то набрал достаточную силу, чтобы создать столь же стильный облик.
ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ МАРЕН
Вскоре после того, как я перешел в первый класс школы, я услышал дома, что рабочий по имени Грен повесился несколько лет назад. Я учился в одном классе с одной из дочерей этого человека, девочкой по имени Марен. Я безмерно завидовал ей, потому что у нее был такой интересный отец. Однако моя зависть была сдержана таким восхищением, что мне и в голову не приходила мысль о мести. Однажды я с глубочайшим почтением спросил у нее, правда ли эта история о ее отце…
Господи, помилуй мою душу! Я снова ощутил жизнь как огромную, сложную и очень любопытную машину. Если человек выбрал ее своим средством передвижения, то неизбежно должны последовать некоторые редкие и неожиданные последствия. Это было невыносимо; сначала меня избили несколько старших девочек, которые дергали меня за волосы, бросали на землю и топтали ногами. Я был не в состоянии понять такое обращение и просто рассудил, что такова жизнь. Но потом меня отдали Фрекен Нибе, чтобы она наказала меня по всей строгости, затем меня привели к одному из наставников, который добавил рукоприкладство. Меня таскали за одно ухо, выставляли повсюду как самого отвратительного негодяя, и каждый новый допрос влек за собой новую и более страшную взбучку.
Это был не первый и не последний раз, когда мне пришлось пройти через такое испытание. У меня развился смертельный страх перед всем, что еще не опробовано, потому что мне было совершенно невозможно предугадать реакцию взрослых людей. Всегда было труднее всего, когда добросовестность человека была под вопросом. Тогда обязательно полетят искры; тогда они будут дышать огнем и дымом, а правосудие будет преследовать с горящими глазами. Платой за это было хорошая взбучка, с некоторыми приукрашиваниями, такими как жестокое накручивание ушей. Я до сих пор чувствую сильную и глубокую боль в голове после такого испытания. Но еще хуже, чем это, были резкие удары линейкой по ногтям.
МАСТЕР РОЗЕНВИНГ
Когда дело касалось наказания, изобретения новых и разнообразных способов физического истязания, мастер Розенвинг превосходил всех остальных в школе. Ученик, чье имя он случайно называл, тут же слабел в коленях. Что же он придумал сегодня?
Единственным положительным качеством Розенвинга было то, что он был свободен от всякой бессмысленной педагогической теории, так что, преодолев его устрашающую внешность, можно было почувствовать хотя бы некоторую степень товарищества с этим человеком. Его нисколько не сдерживал страх перед нападками социалистической газеты. Что касается других учителей, то для них эта публичная трусость оказалась весьма полезным сдерживающим фактором. Мы можем представить себе, каковы были условия в прежние времена, когда террор учителя в классе не сдерживался его собственным страхом перед общественным мнением.
Но на самом деле я не мог ненавидеть этого Розенвинга. В нем было мало от учителя, и, несмотря на его суровые манеры, он относился к нам более или менее как мужчина к мужчине. Он не подавал нам никаких моральных укоров и никогда не вмешивался в то, что мы могли делать вне его уроков или вне школы. Он пропускал мимо ушей, если мы не здоровались с ним на улице или если он заставал нас за курением. «Идиот!» — мог сказать он вскользь. Но он никогда не поднимал этот вопрос на следующий день в школе, как другие, и не было ничего плохого в том, что Розенвинг просто назвал кого-то идиотом.
Однажды один мальчик, в ответ на одну из вспышек ярости Розенвинга, выдал прямо в лицо наставнику целый поток мерзких и вульгарных слов. Остальные чуть не погибли от страха. Мы ожидали не что иное, как убийство на наших глазах. Но Розенвинг просто сел в кресло и расхохотался. В его смехе звучало восхищение, дальнейшего развития ситуации не было.