Это был явный случай самоубийства.
Это, пожалуй, говорит о многом. Но человек, попавший в медвежий капкан, чаще всего мог бы избежать этого. Джон Уэйкфилд мог избежать своей участи. Я все еще жаждал его дружбы, продолжал жаждал ее вплоть до десяти секунд перед тем, как броситься на него, возможно, даже до последней секунды — да, потому что иначе этого никогда бы не случилось. И после этого прошло много времени, прежде чем я стал мудрее. В последующие годы я причинил боль многим людям своей дружбой. Самое неприятное во всем этом деле было то, что он желал именно этого и радовался этому. Интересно, нравился ли я ему? Любил ли он меня по-своему, как, я уверен, любила тетя Олин? Но сложные личности не должны слишком близко подходить друг к другу. Они обязательно это сделают, но результатом чаще всего становится короткое замыкание и последующее возгорание. Дисгармоничная личность не в состоянии провести четкое разделение между любовью и ненавистью. Он может дойти до того, что броситься на шею своему врагу и выстрелить в того, кого он больше всего любит. Именно на таких явлениях можно построить интересную литературу, а читатель будет одобрительно кивать.
Это самый простой способ. Но нитрат серебра более полезен. Ибо в действительности это лишь гниль, грязь и вши на душе.
Как правило, именно дисгармоничному человеку мы приписываем большие таланты, сокрушаясь о том, что он растратил огромные и прекрасные возможности. Мы совершенно неправильно понимаем ситуацию, поскольку его таланты, конечно же, являются прямым результатом дисгармонии, которая с первых лет его жизни направляла и тренировала его ум. Несомненно, существует такая вещь, как талант, свободный от дисгармонии, но это талант иного порядка. Человек, которого преследовали в детстве, впоследствии довел свой мозг до открытой войны с дисгармонией.
С какими дисгармониями сталкивается ребенок? Да, это вполне может быть вопросом человека, который вычеркнул свое собственное детство! Для ребенка все является дисгармонией, даже его собственный рост. Уровень, на котором человек находится сегодня, не является таким же уровнем три месяца спустя, и даже он, в свою очередь, не является окончательным. Ребенок находится как бы в транзите, двигаясь вперед таким образом, о котором мы, по разным причинам, не хотим вспоминать. Ребенок чувствует себя презираемым теми, кто пришел в мир до него, и пинает тех, кто младше его. Вы бы хотели знать, до какой степени вопрос возраста поглощает ум ребенка; он постоянно размышляет над ним и тщательно следит за тем, сколько ему самому и сколько точно лет всем его товарищам. Знакомство неизбежно начинается со слов: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет?» Это ключи к его знаниям. Не успеет взрослый заговорить с ребенком, как он тут же возвращается на прежний уровень существования: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет?» Имя человека имеет фундаментальное значение, оно написано везде, вырезано на коре деревьев, на деревянных заборах, на каждой деревянной поверхности. Но именно возраст, от которого захватывает дух, является целью самой жизни. Между вопросами имени и роста лежит огромная неопределенность ребенка — того, кого зовут Питер, но кто не будет продолжать быть тем, кто он есть. Когда-то я долго размышлял над проблемой, как река может иметь имя… Называется ли она по-прежнему Амазонкой далеко в море, в океане, с водами которого она смешалась? У истоков она очень узкая и совсем не похожа на реку, которой она становится дальше — так неужели это Амазонка? Ее воды сегодня — это не те воды, которые текли там вчера, но ее всегда называют Амазонкой.
Я, конечно, был прав; прав ребенок. Жизнь ни в малейшей степени не наделена значимостью в силу одного лишь имени, включая три церковных таинства жизни. Но именно так считают формалисты. На самом деле, когда давление сверху и снизу становится настолько сильным, что человек получает возможность думать самостоятельно, в этот момент попытка интернационала Янте стабилизировать человека на основе имени и возраста рушится. Есть семьи, которые проводят ежегодные встречи и почитают одно имя, хотя, по сути, мы мало знаем о наследственности. Очевидно, что у нас не должно быть фамилии, только имя или номер, как у автомобиля, и мы должны избавиться от всех формальных титулов, придуманных просто для того, чтобы поставить людей на подобающее им место по отношению друг к другу.
НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ТЫ