авда, как они называются, нечто вроде ромашек с длинными жёлтыми лепестками и фиолетовой пушистой серединкой. Да других цветов полно. Искин что-то шепчет на ухо через имплант, но я отмахиваюсь. Не хочу портить свои впечатления. Возле чистейшего горного ручья аграфка замирает столбом, не обращая внимания на наши с Джун зовы. Дочка сидит в специальной переноске, личиком вперёд. На моей спине – огромный станковый рюкзак, набитый всем необходимым. Джун с небольшой сумочкой. Там изготовленные мной документы, десяток кредиток на разные суммы, чтобы не привлекать внимания. Заинтересованные, возвращаемся, оказывается, Ярри не может оторваться от здоровенных карпов, плавающих по ручью, красные, жёлтые рыбины шевелят белыми до седины длинными плавниками и хвостами, уставившись на неё. Кое-как уводим. Эх, бедное дитя цивилизации… Кстати, и в Карелии она бродила по окрестностям озера, зачарованная белыми ночами. Ну, как белыми – в июле они уже начинают сходить на нет, но всё-равно, красиво. Кое-как уводим аграфку. Она в лёгкой соломенной шляпке с большими полями, прикрывающими её торчащие в стороны острые ушки, так что внешне ничем особым от людей не отличается, если не считать тонких, изумительно красивых черт. Впрочем, все аграфки красавицы. Этого у них не отнять. Вспоминается Лара, Ларриэль. Вздыхаю про себя, но… Идём дальше, выбираясь к храму. Джун что-то шепчет Ярри на ушко, показывая на большой квадратный булыжник в выдолбленной чашей на верхней грани, полной воды, и перевязанному алой тряпицей. Та хлопает длиннющими ресницами в изумлении, и мы двигаемся дальше. Немногие местные жители косятся на нас. Иностранцы тут, как я понимаю, большая редкость. Так что неудивительно. Света просит пить, останавливаемся на минутку. Достаю бутылочку, Ярри суетится возле ребёнка. Получается у неё неплохо. Ничего. Дальше будет больше практики. Закончив, двигаемся дальше. Перед храмом, типично японским, с бумажными рамами и бамбуковыми стенами, выкрашенными в красный цвет, натыкаемся на нечто интересное – большой стенд, на котором висят большие деревянные сердечки с иероглифами. Джун поясняет, что это пожелания влюблённых, недаром храм посвящён божеству любви. Затем отпрашивается на минутку и исчезает, чтобы через пару минут вернуться и… Тоже повесить такую же табличку среди остальных. Из деликатности молчу и не любопытствую, что там она написала. Девушка тоже не даёт никаких пояснений. Подходим к канатной дороге, ведущей вниз. Удобные пластиковые вагончики зелёного цвета, заходим в один. Внутри, естественно, японцы. Семья с двумя детьми, один из которых совсем кроха. Чуть постарше Светочки. Ведут себя тихо и чинно, но девочка постарше, кстати, очень красивая, не может оторвать от нас взгляд. Ярри догадалась опустить красивую головку, прикрыв лицо широкими полями. Поэтому я спокоен. Джун молчит, теребя свою сумочку. Внизу находим такси. Водитель косится на мой рюкзак и, в конце концов, поскольку в багажник тот не лезет, пристраивает его сверху, на крышу, пристёгивая резиновыми жгутами. Добираемся до Сирахамы-Бич, расплачиваюсь наличными йенами. Сдублировать несколько кредиток не проблема. Снова водружаю рюкзак на плечи и мы спускаемся к пляжу… И тут я в шоке. Столько народу!!! Кажется, что пляж кипит. Как и вода. У Ярри от увиденного отвисает челюсть. Спохватывается, со стуком её захлопывает. Кое-как выбираю местечко, чуть в стороне от остальных. Правда, приходится довольно долго идти, привлекая к себе взгляды аборигенов. Гайдзины, что поделать… Вот и свободное место! Правда, неподалёку два тента, японцы под солнышком не загорают, и вообще, частенько купаются одетыми, во всяком случае, виденные мной мужчины поголовно в бермудах ниже колен. Девчонки часто таскают на себе по два комплекта бикини, но по большей части плавают, если можно так сказать, в футболках и шортах. Мрак! Как мужчина, быстро натягиваю тент, правда, он у меня гораздо больше, чем те, что по соседству, кстати, возле них никого нет. Расстилаю большое покрывало, на которое водружаю портативный манеж для дочери, складные стулья для нас и столик, где расставляю всякую необходимую всячину. Затем помогаю девчонкам раздеться. В смысле, держу большой пластиковый цилиндр, в котором те облачаются по очереди в купальники. А ещё точнее – придерживаю стойку, на которой этот цилиндр держится. Закончив процесс, снова складываю под завистливыми взглядами соседей, которые, наконец, появляются из кишащей надувными кругами, матрасами и бананами прибрежной полосы. Не любят жители Островов заплывать подальше. Время от времени что-то крякают спасатели. Стоит неумолчный шум большой толпы и океана. Несмотря на столпотворение, всё-равно красиво. Соседи устраиваются под тентом, появляется пиво, карты. Ну, из проблемы, чем заниматься на пляже. В Империи, например, в таких местах купаются. Бе-е! Беру на руки дочь, облачённую в сплошной купальник. Ярри и Джун тоже поднимаются, и все вчетвером шлёпаем к воде. Та тёплая, как парное молоко. Света радостно визжит, когда я осторожно опускаю её в воду, затем пробравшись среди надувной мелочи, заходим поглубже. Аграфка сняла шляпку, и её копна светлых волос выделяется среди чёрных японских шевелюр, как сигнал маяка в ночи. Я тоже светлый, а Джун упросила меня окрасить её волосы в цвет печёного каштана. Я имею в виду – навсегда. Жалко что ли? Сделал. Пять минут в медкапсуле, и никаких проблем… Возвращаемся. Девушки торопливо вытирают дочку полотенцами, затем сами сушаться. Хакданские купальники высыхают в мгновение ока. Отличная вещь! Они, кажется, вообще не намокают. Кормим проголодавшуюся дочку, та вскоре засыпает, несмотря на стоящий вокруг шум. Джун накрывает манежик прозрачной тканью, выпрямляется, и…