– Пространство чисто. Рекомендую включить разгонные двигатели.
Скомандовал искин. Звонарёв кивнул, потом спохватился:
– Действуй. Я отправляюсь для слияния.
-Я бы не советовал вал прибегать к данной процедуре, командир. Ваш организм… Впрочем, это ваш выбор.
…Впервые в до этого момента сухом тоне искусственного интеллекта прозвучали эмоции. Квазиживой разум действительно был таковым и мог обижаться и радоваться, грустить и смеяться. И он очень не одобрял того, что собирался сделать его юный, по меркам искинов, командир. Но… Впрочем, умирать искусственный интеллект не боялся. В конце концов, в нём была хоть и куцая, но ментокопия реального русса, а те относились к смерти с фатализмом, исповедуя два принципа – «на миру и смерть красна», и «жизнь, это болезнь, от которой рано или поздно умирают». Но пойти на слияние, при котором нервы и эмоции человека становятся единым целым с кораблём, это, даже по его меркам искусственного разума было… Слишком. Потому что, во-первых, все повреждения корабля по обратной связи передавались носителю, повреждая его тело. Во-вторых, шансов выжить, из-за первого, при гибели корабля, у пилота в такой связи не было. А Михаил и так собирался пойти на неслыханное. По крайней мере, в Содружестве. Но раз командир решился – экипаж, тем более, обученный и сплочённый годами совместной службы, да ещё и без нейросетей, взять было просто негде, поэтому и пришлось идти на такой риск. Искину оставалось только подчиниться…
– …Выводи корабль на окраину системы базирования Императрицы, по пути забей все накопители до упора. Доведи количество универ-киберов до максимума возможного. Начинай процедуру.
– Одну секунду, командир, от прыжкового модуля стартовал бот. Просят принять на борт или хотя бы выслушать. Женский голос. Лараниэль из…
– Да пошла она! Начинай процедуру!
Крышка громадного матово-чёрного шара начала закрываться. Михаил прикрыл глаза, спустя мгновение ощутив, как нос и рот закрыла маска. Зашумел подаваемый ему анестетик, чуть отдающий горечью полыни. Сосредоточился на предстоящей задаче. Резкий укол заставил его вздрогнуть, но уже в следующий миг все неприятные ощущения пропали, осталось лишь одно чувство парения в пространстве. Беспросветная чернота перед глазами начала рассеиваться, постепенно наполняясь искорками, кружащимися в пространстве, лёгкое покалывание кожи, дуновения ветра, он словно был где-то в степи…
…Человек не видел, не мог видеть, потому что зрительные рецепторы были отключены, как под воздействием особых препаратов его кожа медленно растворилась, обнажая мясо и нервы, к которым поползли тысячи, десятки тысяч тончайших проводов, соединяющих его тело и мозг с системами корабля. Как на вскрытый мозг, извлечённый из черепной коробки, очень нежно оделся громадный короб охладительной системы, а десятки нейрошунтов вошли в чувствительные зоны мозга. Так длилось века, тысячелетия, миллионы, миллиарды лет, хотя в реальности прошло всего лишь сорок восемь часов…
– Выход!
По отсутствующим слуховым органам ударила звуковая волна сообщения искина.
– Убавь громкость.
Поморщился, виртуально естественно, Звонарёв. Искин послушно сбавил громкость. Сияние хаоса гиперпространства начало исчезать, и перед глазами Михаила начало, как на старинных чёрно-белых фотографиях, бережно хранимых с незапамятных времён Исхода, медленно проявляться изображение.
– Проба систем.
– Начинай.
В тот же миг ощутил, как тело так же начало возвращаться реальность. Там – чуть укололо в пятку. Тут – пощекотало пальцы. Здесь, кто-то выдернул волосок. Естественно, что это лишь субъективные ощущения – как выглядит человек во время слияния, Михаил прекрасно знал, и долгое время не мог спокойно спать после увиденного. А теперь он сам стал таким чудовищем, багрово-красным куском обнажённого мяса, вместо головы которого огромный металлический ящик, а сосуды плавают в анабиожидкости. И вся поверхность которого увита тысячами прозрачных волосков систем обратной связи.
– Разгон мозга.
– Начинаю отсчёт и калибровку.
Всё вновь изменилось. Где-то там, с каждым мгновением всё сильнее, Звонарёв ощущал нечто. Мрачное, беспощадное, и абсолютно нечеловеческое, жаждущее лишь двух вещей – убивать и жрать. Именно жрать! Ненасытный, всепоглощающий голод миллиардов архов. Ну, что же, он покажет этой твари, что человеческая ненависть куда более сильна, чем инстинкты насекомого…