– А дальше? Всё ведь началось с тебя!
– Хотите сказать, что я вам теперь по жизни должен? Так я уже рассчитался. Или вас устраивает в вакууме кувыркаться? Легко устроить. Только корабль разверну.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю. Потому что эта война – ерунда. Знаете, сколько осталось существовать Содружеству, как таковому?
– Ну-ну, давай, Кассандра, вешай нам лапшу на уши.
Скривился Петров.
– Лапшу, говоришь?
Михаил стал серьёзным, оставив ёрничанье. Затем медленно произнёс:
– Это, как раз не лапша, а жизнь. Архи начинают большое кочевьё. Слишком много их расплодилось, слишком мало свободных систем.
– И что? Содружество било их всегда!
– Уверены?
Он усмехнулся.
– Били одинокие рои королев-изгоев. Тех, кто решил на свой страх и риск поискать новые угодья. А сейчас – Большое Кочевьё. Экспансия, ребятушки. Все пауки пойдут завоёвывать Содружество. Все. И они, кстати, превосходят всё хвалёное Содружество, что старые расы, что человечество, технически. Во всяком случае, в людей девятое, максимум – десятое поколение. Старые дотягивают до четырнадцатого. У архов же – шестнадцатое-восемнадцатое. Я раньше считал, что здесь…
Он обвёл рукой вокруг себя, описывая сферу.
– Наука развита лучше. Но ошибся. Как говорил один человек ещё на древней Земле – пузырь был слишком раздут. К тому же пауков куда больше аграфов, людей, сполотов и прочих, вместе взятых. А пожрать пауки любят. Слышали про мою жену-аграфку? Вот из биочана с пищей я её вытащил. Поэтому она и вышла за меня.
…В подробности Михаил решил не вдаваться. Ни к чему им знать его историю.
– Т-ты это серьёзно, про нашествие пауков?!
Сашка, в отличие от Серёги поверил сразу. В ответ Звонарёв кивнул:
– Смысл мне вас обманывать?
– Но тогда разве найдётся во Вселенной место, могущее считаться безопасным?
– Найдётся. И если вы построите государство, основанное на взаимовыручке, на бескорыстной помощи друг другу, а не за деньги, и перестанете использовать мозговых паразитов…
– А это что такое?
Михаил опять скривился:
– Да нейросеть ваша. Она то и есть главный враг человечества в этих мирах. Естественно, что поначалу всё выглядит очень хорошо и удобно. Мозги плохо работают? Вытянем сеткой, добавим имплантов. Пользоваться техникой усилием мысли – здорово! Дроиды пашут, а ты их подгоняешь. Учиться не надо! Зачем? Залил готовую базу данных, отработал навыки виртуально. Всё. Готовый специалист! Но на деле… Ты развиваешь свои мозги, а вот твоё потомство… С каждым поколением оно тупее предыдущего. До появления нейросетей средний умственный уровень разумного в Содружестве был сто пятьдесят, сто семьдесят единиц по шкале. Сейчас, спустя пятьсот лет – девяносто. Ещё через пятьсот будет преодолён критический уровень разумности, и человечество, я имею в виду разумное человечество, превратится в животных. Не читали такую книгу, Пьер Буль, Планета Обезьян?
Оба покачали головами в знак отрицания.
– А зря. Очень умная вещь. По ней даже целый сериал сняли в последующем. Там обезьяны стали людьми, а люди – обезьянами. По уровню умственного развития, естественно. Сколько у тебя ФПИ, Саша?
– Двести два.
– А у тебя, Серый?
– Сто восемьдесят семь.
– Для Содружества это круто, так, кажется, говорят?
Оба опять кивнули.
– В Империи любые искусственные импланты, стимулирующие мозг запрещены под страхом смертной казни. И, поверьте, за свою историю, четыре тысячи лет со времени Исхода…
Оба парня опять переглянулись, но Михаил сознательно допустил эту оговорку, поэтому был спокоен.
– Мы ни разу не пожалели об этом.
– А у тебя то сколько?
– Немного. Средний уровень для Новой Руси. Всего четыреста сорок. Чистый. Но среди нас есть индивидуумы, преодолевшие порог в шесть сотен единиц по шкале Содружества. Чистых шестьсот. Без костылей и паразитов.
– К-как?!
Синхронно выдохнули оба.
– Мы живём долго. Пятьсот, семьсот лет. Как получится. Иногда больше, иногда меньше. Бессмертный император правит уже четыре тысячи лет, не сходя с трона.
Михаил усмехнулся:
– Поверьте, тот самый. Первый, и единственный. Император. С большой буквы. Есть ещё Совет Основателей. Там тоже те, кто был у истоков Исхода.
– Что это за Исход такой, о котором ты всё время говоришь?