– Не могу сказать, что я ей не доверяю. Но мне хочется знать, как она это делает. Ты не спрашивала?
Ответ Нэнси его удивил.
– Это было бы бессовестно, – сказала она.
Теперь, похоже, беседа надоела ей.
– Хорошо, – не отступался Олли, – а в школе она тоже так умела?
– Нет. Не знаю. По крайней мере, виду не подавала.
– Значит, она была как все?
– Не совсем. Хотя кого вообще можно назвать таким, как все? Я и себя всегда считала особенной. Джинни – себя. А Тесса просто всегда жила на отшибе и по утрам, перед школой, доила корову, чего никто из нас не делал. Я всегда старалась с ней дружить.
– Не сомневаюсь, – мягко сказал Олли.
Она продолжила, будто не услышала его слов.
– Думаю, это началось… думаю, это началось, когда она заболела. Лет в четырнадцать она заболела, даже припадки были. Она бросила школу и не вернулась, вот тогда-то и начались все эти странности.
– Припадки, – повторил Олли. – Эпилептические?
– Вот уж чего не знаю. Ох, – Нэнси отвернулась, – какая же я стерва!
Олли остановился:
– Это еще почему?
Нэнси тоже остановилась:
– Я специально тебя сюда привела – хотела показать, что у нас тут тоже есть кое-что особенное. Она. Тесса. То есть хотела показать тебе Тессу.
– Ага. И что?
– Ты ведь не думал, что здесь есть что-нибудь, достойное твоего внимания. Думал, над нами только потешаться можно. Над всеми нами. Вот я и захотела тебе ее показать. Как аномальное явление.
– Я бы не назвал ее аномальным явлением.
– Да ведь я потому и затеяла эту встречу. Мне надо надавать по голове!
– Ну уж.
– Надо вернуться и попросить прощения!
– Я бы не стал.
– Не стал бы?
– Нет.
Вечером Олли помог Нэнси подать к столу холодный ужин. Миссис Бокс оставила в холодильнике приготовленного цыпленка и пару салатов, а Нэнси в субботу испекла бисквит, который собиралась подать с клубникой. Они накрыли стол на веранде – там, куда падала вечерняя тень. После основного блюда, перед десертом, Олли понес тарелки и салатницы обратно в кухню.
Вдруг он спросил:
– Интересно, хоть один из них догадался принести ей угощение? Вроде курицы или клубники?
Нэнси была занята тем, что макала лучшие ягоды во фруктовый сахар. Через мгновение она переспросила:
– Кому?
– Той девушке. Тессе.
– А, – ответила Нэнси. – Да она кур держит, всегда может одну зарезать. Не удивлюсь, если у нее и огород есть. В деревне почти у всех огороды.
Приступ раскаяния по дороге домой пошел ей на пользу, но уже закончился.
– Дело не в том, есть в ней аномалия или нет, – продолжил Олли. – Просто сама она себя аномальным явлением не считает.
– Ну конечно.
– Ей достаточно быть собой. Глаза у нее удивительные.
Нэнси пошла спросить Уилфа, не хочет ли он сыграть на рояле, пока она будет готовить десерт.
– Мне надо взбить сливки, а в такую погоду на это уйдет целая вечность.
Уилф сказал, что им придется подождать, так как он очень устал.
Однако он все же сыграл, но позже, когда уже была вымыта посуда, а за окном начали сгущаться сумерки. Отец Нэнси не ходил на вечерние службы – думал, это уж чересчур, – но запрещал по воскресеньям карточные и настольные игры. Пока Уилф играл на рояле, он снова пролистал «Пост». Нэнси сидела на ступеньках веранды, вне поля его зрения, и курила сигарету, надеясь, что отец не учует запаха табака.
– Когда я выйду замуж… – сказала она Олли, который стоял, облокотившись на перила, – когда я выйду замуж, буду курить когда захочу.
Олли, конечно, не курил из-за проблем с легкими.
Он рассмеялся:
– Ну-ну. Ради одного этого стоит выйти замуж.
Уилф по слуху играл «Маленькую ночную серенаду»[41].
– А он хоть куда, – заметил Олли. – Пальцы быстрые. Но девчонки говорили, что слишком холодные.
Однако думал он не о Уилфе, не о Нэнси, не об их браке. Он думал о Тессе, о ее странности и спокойствии. Думал, чем она занята этим жарким вечером в конце той узкой дороги, обсаженной дикими розами. Беседует до сих пор с посетителями или хлопочет по дому? А может, вышла и села на скрипучие качели, совсем одна, в мягком свете восходящей луны?
Вскоре ему предстояло узнать, что по вечерам Тесса таскает ведрами воду от колонки к своим помидорным грядкам, окучивает фасоль и картошку, а если он хочет поболтать, то пусть помогает.
Нэнси же тем временем все больше увязала в предсвадебных приготовлениях, и ей совсем некогда было думать о Тессе или о нем, разве только жаловаться время от времени, что Олли теперь вечно не доискаться, когда он нужен.
29 апреля
Дорогой Олли,
я была уверена, что после возвращения из Квебека мы получим от тебя весточку, и удивилась, когда ничего не пришло (даже на Рождество!), но, должна сказать, теперь я знаю почему – несколько раз я начинала письмо, и каждый раз пришлось откладывать, чтобы не наговорить лишнего. Полагаю, эта твоя статья (или очерк, или как там это называется) в «Санди найт» написана хорошо, и ты по праву можешь считать публикацию в журнале алмазом в своей короне. Отцу не понравился оборот про «маленький» озерный порт, и он просит тебе напомнить, что это лучший и самый современный порт по эту сторону озера Гурон, а мне определенно не нравится слово «прозаичный». Не знаю, чем этот город более прозаичен по сравнению с другими, да и каким он, по-твоему, должен быть – поэтичным?
41
«Серенада № 13 соль мажор», более известная как «Маленькая ночная серенада» (