Я усмехнулся.
— Значит, паспорт Белиза — не миф?
— Не миф, а вполне себе живой и пахнущий мокасинами документ. Делают по прежнему через лазейку для «репатриантов». Если надо — вписывают фальшивое свидетельство о рождении от какой-нибудь фамилии в пригороде Бельмопана.
А как прошло всё остальное?
— Пытались проследить. Один мотоциклист был явно хвостом. Но «Друг» отработал отлично, отвёл от себя, ушёл в низину, потом перешёл на планирование. Заодно проверил теплопеленгаторы, реакция почти нулевая.
— Он записал весь маршрут?
— Конечно. Пусть сохранит в отдельную папку, и как учебный полёт и как тест ухода от слежки. Потом выложим в базу.
— Ясно… Как действуем дальше?
— Сначала на родину, в Подмосковье за паспортом, потом ы Цюрих в банк…
— Один из моих швейцарских контактов, думаю согласился открыть номерной счёт в своей конторе. Хотелось бы конечно без физического визита. Главное лишний раз не отсвечивать. Раньше я не один раз так делал через контору, в которой этот парень работал с шестидесятых. И, кстати, у него уже тогда был референт, готовый проводить транзакции через коммерческую сеть — без отражения проводок в центральных журналах. Чуть дольше, но тише.
Я свистнул сквозь зубы.
— Солидно.
Он взял чашку и допил остатки кофе.
— В целом — чисто. День-два, и у нас будет возможность легализовать выручку от операций с крюгерандами. А дальше, как карта ляжет. Но у нас уже будет независимый канал для дальнейшей работы.
Я кивнул.
— Понятно, и будем внимательны. Кстати, «Друг» просит дать ему допуск к финансовой ветке. Хочет проследить, как и куда пойдут деньги после первой продажи монет.
Генерал посмотрел на меня с хитрым прищуром.
— Ну пусть.
За окном зашумели первые капля дождя. Атмосфера казалась тёплой, надвигающейся грозой. Но я знал, после этой ночи у нас появился ещё один путь.
Весь следующий день прошёл ровно, в режиме тишины и ленивой готовности. После всех разговоров, встреч, обсуждений генералу нужно было немного покоя, как и мне. Часов в пять, мы распрощались у выхода из центра, коротко кивнув друг другу. Он укатил в сторону Ведадо, а я повернул к касе, где уже ждала Инна, обняв подушку и укрывшись простынёй.
День не задался по погоде — небо ныло мутным цветом, в воздухе чувствовалась соль, как перед грозой, но дождь так и не пошёл. Такая кубинская погода, как правило действовала усыпляюще — всё вокруг будто специально подстраивалось под желание просто лечь и забыться. И мы позволили себе именно это: завалиться спать до самого вечера, без будильников и тревог.
К вечеру проснулись — было уже около восьми. Из окна доносились далёкие звуки радио, Щеглов и Иванихин рядом жарили что-то на углях, а улица пела свою обычную кубинскую песню: гудки, собаки, ритмы далёкой музыки. Инна потянулась, перекатилась на бок и уснула снова, укутавшись в мою рубашку, неосторожно оставленную мной на рядом стоящем кресле. Всё было на своих местах, всё было правильно.
Тем временем, в нескольких километрах от нашей дремы, генерал уже поднимался в небо. Атмосферник, стоящий под маскировочным куполом за каким-то старым ангаром, был готов к полёту: проверка каналов связи, настройка полей маскировки. двадцать ноль-ноль по местному. На Кубе — вечер, а в Подмосковье уже глухая ночь. Машина отделилась от земли без звука, в темноте остался лишь легкий след и лёгкий сдвиг воздуха, который заметил бы только очень чуткий слух.
Генерал летел один. Впереди было важное дело, о котором в рапортах мы писать не собирались. И, генерала ждала встреча с тем, кого уже давно не было в списках активных контактов. Но когда-то с трудом налаженные связи просто так не исчезают, если правильно ими пользоваться.
А мы с Инной под расстёгнутой москитной сеткой и теплым пледом — спали, и ночь в Гаване ещё только начиналась.
Свет за окном медленно гас. Жёлтые фонари начали подсвечивать переулок за касой, где кто-то уже стучал крышками кастрюль, зазывая домашних к ужину. Инна тихо сопела, свернувшись клубочком. Лежать было тепло и лениво, как будто всё вокруг решило замедлиться. В мозгу пульсировал остаточный фон от полуденного кофе и десятков неоформленных мыслей. Под ухом легко завибрировал интерфейс, еле уловимый.
— Константин, — раздался голос генерала, глухой, чуть уставший, но спокойный. — Вышел на связь, пока не задремал. Всё прошло штатно. Паспорт забрал из тайника, как договаривались. Я уже и забыл, что когда надцать лет назад забирал паспорт, то старина даже вложил тропическую марку, будто я их коллекционирую. Красиво черт работает, рука тогда его не подвела.