— Ты собираешься в чем туда идти? — спросила она, зевнув. — В своей «халатной» форме гражданского специалиста?
— Вот именно. Сильно наряжаться не стану. Но поглаженная рубашка и чистые ботинки — обязательны.
— А я?
— Ты не едешь. Только Измайлов, Иванихин, Щеглов и я.
— Ну и слава богу. Всё равно с этой погодой весь макияж потечёт.
Касу покинули в десять. Первым делом — в медсанчасть. Я проверил бормашину, велел Фернандесу не забыть поменять масло в компрессоре и составил список на медикаменты. Потом — заскочили к парикмахеру на углу, где за пару песо кубинец с лицом художника навёл лоск на голове и сбил недельную усталость движением машинки.
— Генерал Филиппо тоже придет? — спросил он.
— Уже пришёл, только не к вам, а к Фиделю, — ответил я, и парикмахер засмеялся.
К полудню появились Иванихин и Щеглов. Генерал сидел в своём кабинете в белой форменной рубашке без погон, просматривая телетайпную ленту.
— Присаживайтесь, — сказал он, не поднимая глаз. — Есть разговор.
Мы устроились на стульях. Измайлов закончил читать и отложил бумагу.
— Ребята, сегодня важный вечер. Протокол будет строгий, но без перегибов.
— Нам выдали пригласительные? — спросил Щеглов.
— Конечно. Рыжов сказал — всё согласовано. Вас встретят у входа. Я буду ехать отдельно, на представительской машине. Вы — вместе, на посольском ЗиЛе.
Он указал на шкаф в углу, где висел его поглаженный парадный китель с наградами, которых было немало.
— Иванихин и Щеглов, вы тоже в парадной форме, с орденами.
— Понял, товарищ генерал, — кивнул Иванихин.
— Костя строгий классический костюм. Без излишеств, но аккуратно. И ещё, — Измайлов выдержал паузу. — Вечер может быть не только торжественным. Там будет не только Кастро, но и несколько высокопоставленных лиц.
Я приподнял бровь.
— Думаете, это связано с нашим «гостем» из ЦРУ?
— Не исключаю. «Друг» заметил некоторые корреляции по линиям слежки. А посольские уже суетятся.
Он помолчал.
— Так что держите ухо востро. Не лезьте на рожон, но и не пропускайте ни слова мимо. У Щеглова будет компактный приёмник. Костя — подключён напрямую. При необходимости — связь через тебя Борисенок.
— Принято, — сказал я.
Мы переглянулись. Всё шло к тому, что приём у Кастро — это не просто тосты и фотографии для архива. Это — часть большой игры. А в большой игре случаются и провокации, и вербовки, и обмены намёками, которые слышат только те, у кого уши правильно заточены.
— Ладно, — генерал встал. — Вечером будем там. Вас заберёт машина в 19:20. Я подъеду отдельно. Как говорится… С Богом.
Глава 23
Гавана. Президентский дворец. Вечер.
Жар не спадал даже после захода солнца. Капли конденсата медленно стекали по бокалам, в руках у офицеров и дипломатов. В большом зале с высокими потолками и массивными колоннами царила церемониальная тишина, та, что живёт в старых залах власти — когда слышен даже скрип каблуков по мрамору.
На стенах — государственные флаги Кубы и СССР, два герба, и тонкий аромат табака от свежих сигар, лежащих на столах среди графинов с ромом. Но пить пока никто не спешил — ждали Главного.
Щеглов поправлял воротничок, поглядывая по сторонам. Иванихин держался увереннее, но и у него подрагивала бровь, то ли от волнения, то ли от жары. Я же откинулся спиной на спинку стула и мысленно слушал «Друга», который уже давно подцепил внешнюю звуковую обстановку в зале и шептал в ухо:
— Присутствует десять сотрудников кубинских спецслужб, четверо из посольства Мексики, двое из ГДР, один — предположительно сотрудник внешней разведки КНР. Двое граждан Швейцарии ведут скрытое наблюдение. Ключевое имя, прозвучавшее в нескольких шёпотных разговорах — «Мюллер».
Я кивнул незаметно. Значит, всё-таки они что-то почувствовали.
В этот самый момент распахнулись двойные двери, и в зал вошёл Фидель.
Высокий, в парадной форме, с неизменной бородой и усталым, но твёрдым взглядом человека, который каждую минуту помнит, сколько на него охотятся. Все в зале встали. Кастро кивнул в ответ, прошёл вдоль почётного ряда, пожимая руки, и остановился рядом с трибуной.
Рядом встал министр обороны Кубы, и переводчик.
— Друзья, товарищи, — начал Фидель. — Сегодня здесь собрались те, кто плечом к плечу защищает свободу. Не только Кубы, и всей Латинской Америки, но и всей планеты.
Он посмотрел в сторону Измайлова:
— Генерал Измайлов — человек, имя которого я услышал от трёх разных офицеров сразу. И в каждом рассказе были разные эпизоды… но одно и то же уважение. Сегодня — мы награждаем его Кубинским орденом «Антонио Масео», за боевую доблесть и стратегическое мастерство.