Стефани Брэнтон в команде доктора Люиса Диксона была всего три недели, но этого времени оказалось достаточно, чтобы они влюбились друг в друга, а Люис, несмотря на свой зарок не жениться на женщине своей профессии, уже даже подумывал о свадьбе.
Джим вместе со Стефани внесли часть оборудования в клетку.
— Самка немного нервничает, — сказал Джим. — Вчера вечером ударила меня, правда, не очень сильно.
— Поосторожней, дорогая, — предупредил Люис свою помощницу.
— Да, конечно, — улыбнувшись, ответила Стефани.
Оборудование, которое они собирались использовать для тестирования, было несложным. Состояло оно из стола, по центру которого располагался передвижной — его можно было поднимать и опускать — экран. Экспериментатор должен был находиться по одну сторону стола, а объект эксперимента — по другую. Пока Стефани и Джим подготавливались к предстоящему тестированию, Люис Диксон наблюдал за шимпанзе.
Их поведение не было характерно для обезьян. Происходящее в клетке не вызывало у них ни испуга, ни любопытства. Люис подумал, что обезьяны, наверное, когда-то уже подвергались подобным исследованиям. Уж чересчур подчеркнуто они игнорировали людей.
— Мне кажется, что перед нами очень хорошо воспитанные шимпанзе, — сказал Люис. — Так что начнем сразу со сложных тестов.
— Хорошо, — ответила ему Стефани.
— Давайте вначале самку. По-моему, она не прочь пообщаться.
Джим подвел Зиру к столу. Стефани опустила экран, и шимпанзе увидела перед собой красный кубик. Затем экран подняли и Стефани поставила рядом с кубиком еще несколько предметов: красный конус, синий кубик и другие, — и вновь опустила экран. Зира, догадавшись, чего от нее ждут, уверенно показала на красный кубик.
Стефани улыбнулась и нажала кнопку. Тотчас на столе со стороны Зиры открылось отделение, в котором находился изюм. Шимпанзе тут же съела лакомство.
— Можно не продолжать тесты на опознавание предметов, — сказал Люис. — Эти обезьяны достаточно натренированы.
— Вы уверены и насчет тех двух? — спросил Джим.
Люис кивнул:
— Я наблюдал за их реакцией, когда самка указала на красный кубик. С ними, вероятно, не раз проводили подобные опыты, так что следующие нужно усложнить.
— Интересно, знают ли они какие-нибудь игры? — спросила Стефани. — Например, крестики-нолики. Некоторые обезьяны, я слышала, умеют в них играть.
Люис пожал плечами:
— Можно попробовать.
Они установили расчерченную доску на столе. Стефани дала Заре фломастер и довольно кивнула, когда та нарисовала крестик в центральном квадрате.
— Правильно, во всяком случае, она эту игру знает.
— Давайте проверим самца, — предложил Люис.
Джим подвел Корнелиуса к столу. Тот, взяв фломастер в руку, поставил нолик в углу. Затем Зира, опять Корнелиус… Через несколько ходов Зира вскочила и победоносно вскинула руки над головой.
Люис достал изюм из кармана и протянул обезьянам: Зире побольше, Корнелиусу поменьше.
— Стефани, я никогда не слышал, чтобы шимпанзе играли вот так, как они сейчас. Обычно обезьяны торопятся начертить свои значки один за другим, не обращая внимания на то, что сейчас ход противника. Это, безусловно, самые выдрессированные шимпанзе.
— А может, это не дрессировка, а интеллект?
— Это было бы лучшим результатом нашего эксперимента. Интеллект — это же совсем другой уровень развития! Давайте-ка попробуем. Проведем тест Крюгера.
Стефани помогла Люису прикрепить банан к потолку, затем они убрали из клетки лестницу, внесли несколько ящиков и палку.
Шимпанзе посмотрели на банан, на Люиса и Стефани, но с места не сдвинулись.
— Может, они не голодны? — спросил Джим. — Вчера я их хорошенько накормил.
— Да они просто глупые, — сказал Люис.
Зира фыркнула. Оглядев людей с головы до ног, она подбежала к ящикам и быстро составила их наподобие лестницы, залезла по ней наверх, с помощью палки дотронулась до банана и спустилась вниз.
— Почему же она не взяла банан? — удивилась Стефани.
— Потому что я не люблю бананов! — отрезала Зира, повернувшись к девушке.
Корнелиус воскликнул:
— Зира!
Стефани опустилась на стул.
— С тобой все в порядке? — спросил ее Люис, хотя ему и самому было не по себе.
— Да. Ведь ничего страшного не произошло. Просто перед нами обезьяны, которые умеют разговаривать по-английски. Ведь ты тоже слышал их, да Люис?
— Да, — ответил Люис. — Мы все слышали, — он повернулся к шимпанзе: — Вы все умеете разговаривать?
Сначала обезьяны молчали, потом Зира сказала:
— Конечно. Но остальные не решаются, пока вы в клетке. Вы не оставите нас на минуту?
— О Господи! — промолвил Люис.
Он дал знак смотрителю, оцепеневшему от удивления, и Стефани покинуть клетку.
Когда обезьяны остались одни, Корнелиус, выждав немного, сказал:
— Возможно, они подслушивают нас.
— Вряд ли. Если бы они нас подслушивали, то уже давно бы выяснили, что мы говорим, — возразил Мило.
— Настало время обо всем рассказать людям, — сказала Зира.
Мило внимательно посмотрел на нее и сказал:
— Зира, ты в своем уме?
— Доктор Мило, прошу, не разговаривать с моей женой в таком тоне!
— Профессор Корнелиус, я всего лишь спросил, в своем ли она уме? И я повторяю свой вопрос.
— Доктор, просто мне не нравится этот обман.
— Мне тоже, — сказал Мило. — Но есть время для правды и время, ну не для лжи, а умалчивания. До тех пор, пока мы не узнаем, кто из них наш друг, а кто враг.
— Но как мы это определим, если не вступим в контакт? — раздраженно спросила Зира. — Я считаю, если мы умеем разговаривать, то и должны разговаривать с ними.
— Но можно просто слушать, — возразил Мило.
— Теперь уже нет, — напомнил ему Корнелиус. — Вы заметили, какой интерес мы вызвали у доктора Люиса? Он сразу заподозрил что-то. Он заставил Зиру соорудить лестницу из ящиков, заставил с помощью слов. Он наполовину был уверен, что мы поймем его. И кроме того, Мило, что мы можем услышать? Разговоры людей вертятся только вокруг тестов.
— Мы можем наблюдать.
— Да. Наблюдать примитивное оборудование для тестов, — сказал Корнелиус.
— Примитивное? — переспросила Зира. — Да оно вообще доисторическое. Эта куча хлама не смогла бы определить уровень интеллекта даже у тритона, — она ударила по столу с такой силой, что у него отлетела ножка.
— Зира, ради Бога, будь спокойнее, — сказал Корнелиус.
— Я спокойна… — шимпанзе продолжала пинать стол. — Что мне расстраиваться? Наш мир погиб. Мы застряли здесь в окружении примитивных, невежественных людей, возможно, мы — единственные высокоразвитые обезьяны во всей Вселенной, и мы находимся в клетке, от которой несет гориллой! Так почему же я должна расстраиваться? Я спокойна! — при этом Зира еще раз ударила по столу.
Мило разгневанно ходил по клетке. Он отошел в дальний угол, к решетке, которая отделяла их от гориллы, и повернулся к Зире и Корнелиусу:
— Пожалуйста, перестаньте ссориться! Сейчас уже все равно невозможно что-либо изменить: они уже знают, что мы умеем говорить. Нужно подумать о том, что мы им сообщим, а что нет.
— Нечего меня учить! — огрызнулась Зира.
— Я не учу! — вспылил Мило, но тут же взял себя в руки. — Давайте сейчас вместе все и решим.
— Мило, осторожно! — крикнул Корнелиус. Он рванулся вперед, но было уже поздно. Горилла просунула руку через решетку и схватила Мило.
— Мило! — закричала Зира. — Мило! Корнелиус! Помоги ему!
На крик вбежал Люис Диксон. Увидев, что происходит, он крикнул смотрителю:
— Джим! Твой пистолет!
Джим подбежал к клетке гориллы и стал отпирать ее, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы отвлечь гориллу, но она изо всех сил продолжала прижимать Мило к клетке.
— Горилла убьет его! — закричала Зира. Вместе с Корнелиусом она пыталась оторвать руку гориллы от Мило, но безуспешно.
Джим Хаскинз достал пистолет и остановился в нерешительности.