— В таком случае продайте жеребенка. Владеть сразу двумя животными куда безнравственней, чем не иметь ни одного.
— Что вы хотите этим сказать? — ошарашенно поинтересовался Барбо. — Многие люди имеют двух питомцев, даже трех и четырех. А у Фреда Уошборна — мой брат работает на его фабрике по выращиванию и переработке водорослей — даже пять животных. Неужели вы не читали заметку во вчерашнем номере «Кроникл» о его утке? Она считается самой крупной и самой тяжелой кряквой Московской породы на всем Западном побережье. — Глаза Барбо заблестели так, будто увидели прямо перед собой утку-сокровище, и он начал постепенно погружаться в состояние транса.
Похлопав по карманам пальто, Рик достал изрядно помятое январское приложение к каталогу «Сидни» — «Животные и домашняя птица». Он открыл оглавление, нашел номер страницы «Жеребята» (см.: «Лошади, потомство») и вскоре определил нынешнюю государственную цену.
— Я могу купить жеребенка першерона у «Сидни» за пять тысяч долларов, — громко сообщил Рик.
— Нет, не сможете, — запротестовал Барбо. — Посмотрите: данная строка напечатана курсивом, что означает — у них нет в наличии ни одного жеребенка на продажу. И только в случае, если жеребенок появится, его оценят в пять тысяч.
— Предположим, — сказал Рик, — что я выплачиваю вам по пятьсот долларов в течение десяти месяцев, то есть полностью выплачиваю сумму по каталогу.
— Декард, вы совершенно не разбираетесь в лошадях, — снисходительно произнес Барбо. — У «Сидни» нет для продажи ни одного жеребенка першерона потому, что на то есть свои причины. Жеребята першеронов не переходят в руки других владельцев, даже если за них дают полную цену по каталогу. Даже с изъянами, они слишком редко встречаются. — Барбо оперся об изгородь, разделявшую их выгоны, продолжая рассказывать и жестикулировать. — Джуди у меня уже три года, и за это время я не видел кобылы першерона, равной ей по качеству. Приобретая ее, я летал в Канаду и сам лично вез обратно, чтобы быть уверенным, что Джуди не украдут. Окажись вы с таким животным в Колорадо или Вайоминге, вас живо хватят по голове, пытаясь завладеть лошадью. Знаете, почему? Да потому, что перед Завершающей Мировой Войной существовало, без преувеличения, лишь несколько сотен…
— Но разве вы, — оборвал его Рик, — имея сразу двух лошадей, и я, не имея ни одной, не подрываем основ теологической и моральной структур мерсеризма?
— У вас есть овца, черт возьми, и вы можете следовать Подъемам собственной жизни, а когда постигнете суть подходов к вершине эмпатии, вы честно и благородно приблизитесь к Цели. В данном случае, не имей вы старую овцу, да, эту вот, я бы принял логику вашего утверждения. Несомненно, имей я двух животных, а вы — ни одного, я бы постарался помочь вам найти путь к истинному слиянию с Мерсером. Но каждая семья в нашем здании.., давайте прикинем; где-то около пятидесяти семей, то есть.., одна семья на каждые три квартиры, я сейчас сосчитаю.., каждый из нас имеет какое-нибудь животное. У Гейвса есть цыпленок. — Барбо указал на север. — У Оакса с женой — огромная рыжая собака, которая лает по ночам. — Сосед задумался. — Эдди Смит держит в квартире кота. По крайней мере, он всем рассказывает о нем, хотя кота никто никогда не видел. Может, Эдди только притворяется…
Вспомнив о своей подопечной, Рик нагнулся над овцой и принялся рыться в густой белой шерсти, — по крайней мере, овечья шерсть была настоящей, — пока не наткнулся рукой на спрятанную контрольную панель механизма. Барбо молча наблюдал, как Рик ослабляет зажимы и снимает панель.
— Видите? — спросил он Барбо. — Теперь вам понятно, почему я так сильно хочу купить жеребенка?
После некоторой паузы Барбо произнес с искренним сожалением:
— Бедняга. И ничего другого у вас не было?
— Было, — ответил Рик, устанавливая контрольную панель электрической овцы на место. -Покончив с неприятной работой, он резко выпрямился, повернулся и посмотрел в лицо собеседнику:
— Изначально у меня жила настоящая овца. Когда отец жены эмигрировал, он оставил ее нам. Но потом, примерно год назад, вы должны помнить, я отвозил ее к ветеринару, вы в то утро стояли здесь наверху; я поднялся и обнаружил, что она лежит на боку, силясь подняться на ноги.
— И вы помогли ей, — кивнул Барбо, вспомнив то утро. — Да-да, вам удалось поставить ее на ноги, но потом, через минуту или две, немного походив, она вновь повалилась на бок.
— Овцы подвержены странным заболеваниям, — вздохнул Рик. — Или, говоря иными словами, овцы подвержены многочисленным болезням, симптомы которых крайне схожи; животное попросту не может подняться, поэтому невозможно определить, насколько серьезно положение — вполне вероятно, что овца лишь подвернула ногу, как возможно и то, что животное прямо на ваших глазах умирает от столбняка. Моя овца как раз и погибла от столбняка.
— Прямо здесь? — спросил Барбо. — На крыше?
— Сено, — вяло пояснил Рик. — В тот единственный раз я поленился полностью снять проволоку с сена, и Гроучо — так его звали — поцарапался и подхватил столбняк. Я отвез его к ветеринару, но он умер. Гроучо никак не шел у меня из головы, и в конце концов я позвонил в один из магазинов, которые торгуют поддельными животными. Я показал им фотографию Гроучо, и они собрали для меня вот этот образец, — он кивнул на развалившуюся у его ног эрзац-овцу, которая продолжала целенаправленно жевать жвачку, внимательно следя за каждым движением хозяина и любым намеком на овес. — Великолепная работа. И я уделяю ей так же много внимания и заботы, как будто она настоящая, но… — он запнулся и пожал плечами.