— Очнись. — Чак вторично дёрнул его за рукав. — Уж поверь мне, как только спустится ночь, тебе самому захочется поскорее в постель.
Ну что ж, другого выбора у Томаса всё равно нет. Он изо всех сил постарался перебороть свои страхи и двинулся вслед за младшим товарищем.
ГЛАВА 5
Они оказались с задней стороны Берлоги — так Чак называл то самое нелепое нагромождение брёвен и окон — в чёрной тени между зданием и каменной стеной.
— Куда мы идём? — спросил Томас. Здесь, вблизи стен, острее ощущалась их неимоверная тяжесть. Лабиринт, страх, попытки понять происходящее сплелись в мозгу Томаса в запутанный клубок. Он приказал себе притормозить, иначе съедет с катушек. Пытаясь как-то отвлечься, сделал слабую попытку пошутить:
— Если ждёшь от меня поцелуя на ночь — забей.
Чак на шутку не купился.
— Заткнись и держись рядом, усёк?
Томас лишь глубоко вздохнул и пожал плечами. Мальчики крадучись пошли вдоль задней стены здания и остановились у узкого пыльного окошка. Мягкий отсвет падал на покрывавший каменную стену ковёр плюща. Изнутри слышались звуки — там кто-то был.
— Сортир! — прошептал Чак.
— Ну и что? — Томасу стало как-то не по себе.
— Да ничего, это я так забавляюсь перед сном.
— Забавляешься? Как? — Что-то подсказывало юноше, что Чак затеял какую-то пакость. — Слушай, может мне...
— Да заткнись ты! Смотри.
Чак тихонько взобрался на большой деревянный ящик, лежащий прямо под окошком.Согнулся в три погибели, так что его голова не была видна изнутри помещения, и, вытянув вверх руку, легонько стукнул в стекло.
— Что ты вытворяешь? — прошептал Томас. Тоже мне ещё нашёл время шутки шутить — внутри могли быть Ньют или Алби. — Я только что появился здесь, на кой мне проблемы!
Чак прыснул в ладошку. Не обращая внимания на Томаса, он снова поднял руку и стукнул в стекло.
Пятно света перечеркнула чья-то тень. Окошко открылось. Пытаясь спрятаться, Томас отпрыгнул и изо всех сил вжался спиной в стену Берлоги. Ему казалось невероятным, что его только что втянули в какую-то грязную шутку, причём непонятно, над кем. Угол обзора из окна не позволял тому, кто внутри, видеть его, но стоит только ему высунуть голову подальше — и шутники будут как на ладони.
— Эй, кто там! — заорал мальчишка из туалета хриплым от бешенства голосом. Томас чуть не ахнул, поняв, что голос принадлежит Гэлли, уж здесь он ошибиться не мог.
Внезапно Чак вскинул голову так, что она показалась над краем подоконника, и издал вопль на пределе мощности своих лёгких. Изнутри послышался грохот — трюк Чака явно удался. Вслед за грохотом понёсся поток ругательств — Гэлли явно не нашёл шутку удачной. А Томас застыл от ужаса и неловкости.
— Ну, ряха паршивая, держись, замочу на фиг! — орал Гэлли, но Чак уже спрыгнул с ящика и во весь дух нёсся на открытое место. Томас замер, услышав, как Гэлли отворил дверь и выбежал из туалета.
Наконец, Томас очнулся от ступора и припустил вслед за своим новым — и пока единственным — другом. Он как раз свернул за угол, когда из дверей Берлоги с воплем выскочил Гэлли. Парень был похож на рассвирепевшего бешеного пса.
Он тут же узрел Томаса и, ткнув в него пальцем, заорал:
— А ну вали сюда!
У того упало сердце. Похоже, сейчас его лицо поближе познакомится с Гэллиевым кулаком.
— Клянусь, это не я! — сказал он. Впрочем, при ближайшем рассмотрении Гэлли показался ему не таким уж и страшным — тот вовсе не был ни силачом, ни великаном, так что при желании Томас сам мог ему как следует насовать.
— Не ты, да? — окрысился Гэлли. Он медленно подвалил к Томасу и остановился прямо перед ним. — А откуда тогда знаешь, что было что-то, что «не ты»?
Томас ничего не ответил. Ему было не по себе, но отнюдь не так страшно, как несколькими мгновениями раньше.
— Слушай, салага, я те не хрен моржовый, — прошипел Гэлли. — Я видел жирную рожу Чака в окне. — Он вновь ткнул пальцем, на этот раз прямо в грудь Томасу. — Но ты бы лучше побыстрее соображал, с кем тебе водить дружбу, а от кого держаться подальше, усёк? Ещё одна такая подколка — мне начхать, твоя это выдумка или нет — и будешь юшку хлебать, усёк, салага? — И прежде чем Томас собрался ответить, Гэлли зашагал прочь.
Томасу только хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, поэтому он лишь пробормотал «извини». И поёжился: ну и глупо же это прозвучало.