и заменены названиями девяти лесных деревьев, которые действительно вышли на поле брани.
Трудно сказать, является ли история «плодового человека» частью «Битвы деревьев» или это некая речь персонажа, поэтическая попытка представиться, подобная четырем другим, в жестоко перепутанном виде вошедшим в состав «Битвы деревьев»: их явно произносят Талиесин, богиня цветов Блодуэд, мифический предок кимров Ху Гадарн[41] и бог Аполлон. В целом я склонен считать, что история «плодового человека» на самом деле неотъемлемая часть «Битвы деревьев»:
Внимательно изучив деревья, составляющие ирландский алфавит Бет-Луш-Нион, с которым, очевидно, был хорошо знаком автор поэмы, нетрудно восстановить исходные названия девяти деревьев, замененных фруктовыми. Разумеется, трудно «насытиться» невкусными терновыми ягодами. Это бузина, печально известная тем, что плохо горит, зато с давних пор славящаяся в народной медицине как средство от лихорадки и различных ожогов, «весьма бесстрастна». Это приносящий несчастье боярышник и «подобный ему» терновник – «деревья, которые невзлюбили люди», и вместе с тисом, деревом лучников, они составляют триаду «несокрушимых полководцев». По аналогии с дубом, из древесины которого вырубали наносящие сокрушительные удары палицы, с тисом, из древесины которого вытачивали смертоносные луки и рукояти кинжалов, с ясенем, из древесины которого вырезали разящие без промаха копья, и с тополем, древесина которого шла на изготовление крепких щитов, я предположил, что вместо «преследующей» черешни в оригинале был упомянут «беспокойный тростник», из стеблей которого выходили древки стремительных стрел. Ирландские поэты считали тростник деревом.
«Я», которым пренебрегли, ибо он мал, – это сам Гвион, над его детским обликом насмехались Хейнин и его сотоварищи-барды. Впрочем, возможно, он произносит эту речь от имени еще одного дерева – омелы, которая в древнескандинавском мифе убивает солярного бога Бальдра за то, что ею пренебрегли, сочтя ее слишком юной, чтобы поклясться не причинять ему вреда. Хотя в древнеирландской религии нет никаких свидетельств существования культа омелы и омела не включена в древесный алфавит Бет-Луш-Нион, для друидов Галлии, которые заимствовали принципы своего учения из Британии, омела была важнейшим деревом, а следы омелы обнаружены вместе с дубовыми ветвями в гробе из выдолбленного дерева в погребении бронзового века в Гристорпе, возле Скарборо, в графстве Йоркшир. Следовательно, Гвион мог опираться скорее на британскую традицию первоначальной «Битвы деревьев», нежели на познания, почерпнутые в среде ирландских ученых.
В поэме упоминаются еще три дерева:
Дрок усмиряют разжигаемыми весной кострами, чтобы его молодые побеги могли щипать овцы.
Робкий каштан не входит в ту же категорию деревьев-букв, что и участники битвы; не исключено, что строка, в которой он упомянут, есть часть другой поэмы, включенной в «Битву деревьев» и описывающей, как прелестная Блодуэд («обликом подобная цветку») была сотворена из цветов и бутонов магом Гвидионом. Эту поэму нетрудно выделить из состава «Битвы деревьев», хотя одна или две строки в ней, по-видимому, утрачены. Их можно восстановить, используя параллельные строки:
«Плодового мужчину» создают из девяти различных фруктов и ягод, а «цветочную женщину» соответственно из девяти различных цветов. Пять из них названы в «Битве деревьев». Еще три – ракитник, таволга и цветок дуба – упомянуты в повествовании о тех же событиях в сказании о Мате, сыне Матонви. Девятым, вероятно, был боярышник, поскольку Блодуэд – это другое имя Олуэн, королевы мая, согласно повести о Кулухе и Олуэн, дочери Боярышника, или Майского Дерева. Впрочем, не исключено, что это был клевер с белыми цветами.
41