В значительно более позднем варианте баллады эти строки звучат уже иначе:
Глава шестая
Посещение Спирального Замка
Пока я могу предложить следующие ответы на загадки «Поэмы о Талиесине»:
Далее я не смог продвинуться, иначе мне пришлось бы прибегнуть к методу решения кроссвордов, состоящему в использовании уже имеющихся ответов в качестве подсказки для решения более сложных загадок, однако я кое-чего добился, поломав голову над предложением «Трижды пребывал я в замке Арианрод».
Арианрод («Серебряное колесо») упоминается в сто седьмой триаде как «объятая сиянием дочь Дон», она становится главной героиней «Повести о Мате, сыне Матонви». Ни один читатель, знакомый со множеством вариантов той же легенды в корпусе любых европейских мифов, не может испытывать никаких сомнений относительно ее происхождения. Она – мать известного по многим мифам божественного младенца, человека-рыбы Дилана. Дилан, убив опять-таки известного по многим мифам крапивника (подобно тому как накануне Нового года, в День святого Стефана, его убивает малиновка)[107], становится Ллеу Ллау Гифесом («Львом, бьющим без промаха»)[108], известным по многим мифам прекрасным и наделенным талантами солярным героем, которого сопровождает известный по многим мифам божественный близнец. Впоследствии Арианрод принимает облик Блодуэд, известной по многим мифам богини цветов. Она коварно (как бывает во многих мифах) губит Ллеу Ллау (эта история такая же древняя, как и вавилонская легенда о Гильгамеше). Затем ее превращают сначала в сову мудрости, известную по многим мифам, а потом в свинью, пожирающую своих поросят и опять-таки хорошо известную в мифологии многих европейских народов, и она питается плотью мертвого Ллеу. Однако Ллеу, душа которого, как обычно, воплощается в образе орла, как обычно, воскресает. Вся эта история подробно излагается в главе семнадцатой.
Другими словами, Арианрод – еще одна ипостась Каридвен, или Керридвен, Белой богини Жизни-в-Смерти и Смерти-в-Жизни, а проникнуть в замок Арианрод означает попасть в королевское чистилище и ожидать там воскресения, ибо, согласно первобытным европейским верованиям, заново возродиться к жизни было даровано только правителям, вождям, поэтам и волшебникам. Бесчисленные души не столь изысканных и утонченных смертных безутешно скитались в ледяном замковом дворе, пока не ободряемые христианской надеждой на всеобщее воскресение. Гвион наглядно показывает это в «Плаче на смерть тысячи детей» («Marwnad y Milveib»):
Где же находится это чистилище? Его следует отличать от кельтских Небес, располагающихся прямо на Солнце и представляющих собой, как известно из одной бретонской легенды, вспышку света, порожденную мириадами воссиявших чистых душ. Ну и где же искать чистилище? На холодном Севере. Далеко ли на Севере? За обиталищем Борея, северного ветра; по словам Пиндара, «за спиной северного ветра». До сих пор у кельтов популярно такое обозначение потустороннего мира. Но где именно находится обиталище северного ветра? Только поэт окажется достаточно настойчив, чтобы задать последний вопрос. Поэт – дитя, не довольствующееся малым и осмеливающееся задать сложный вопрос, который возник из ответа учителя на его простой вопрос, а потом еще более сложный вопрос, который возникает из последнего ответа. Как ни странно, на последний сложный вопрос найдется готовый ответ. Каер Арианрод (не затонувший приморский городок неподалеку от Кернарвона, а настоящий Каер Арианрод) – это, согласно «Словарю валлийского языка» Оуэна, созвездие, называемое Corona Borealis. Не Corona Septentrionalis (Северная Корона), а Корона Северного Ветра (Corona Borealis)[109]. Возможно, мы получили ответ на вопрос, занимавший Геродота: «Кто же такие гиперборейцы?» Были ли гиперборейцы, «живущие за спиной северного ветра», адептами культа Борея, подобно фракийцам, живущим на побережье Мраморного моря? Верили они, что после смерти Гермес Психопомп перенесет их души в тихий, окруженный серебряным сиянием замок за спиной у северного ветра, который хранит звезда Альфета?
Я бы не стал делать столь фантастические предположения, если бы схолиаст к «Аргонавтике» Аполлония Родосского не упомянул Энопиона и Тавропола. Созвездие Корона Северного Ветра, иначе называемое Критской Короной, в древности было посвящено Критской богине, супруге бога Диониса и, согласно схолиасту, матери, то есть объекту поклонения, Стафила, Фоанта, Энопиона, Тавропола и других. Все они стали прародителями пеласгийских и фракийских кланов или племен, принявших их имена, расселившихся на островах Эгейского моря Хиос и Лемнос, на полуострове Херсонес Фракийский и в Крыму и по своей культуре близких племенам Северо-Западной Европы. Богиня носила имя Ариадна («святейшая») или Альфета, причем «альфа» и «эта» были соответственно первой и последней буквами ее имени. Она была дочерью или юным воплощением древней критской богини Луны Пасифаи, «Той, кто сияет для всех», а греки превратили ее в сестру своего древнего героя виноградной лозы Девкалиона[110], пережившего Всемирный потоп. Ариадна (от этого имени, по-видимому, и происходит имя Арианрод) – богиня оргиастического культа, а из легенд, бытовавших на Лемносе, Хиосе, фракийском Херсонесе и в Крыму, известно, что неотъемлемой частью ритуалов в ее честь было принесение в жертву мужчины; такой жертвы требовала от своих адептов в доримскую эпоху и Белая богиня Британии. Сам Орфей, «живший среди диких кавконов»[111], неподалеку от обители Энопиона, пал священной жертвой ее ярости. Он был растерзан толпой обезумевших менад, опьяненных плющом и, вероятно, посвященными Дионису галлюциногенными грибами. Эратосфен Александрийский, цитируя «Вакханок» Эсхила, замечает, что Орфей отказался принять местные религиозные культы, но «поклонялся солнцу, которое он именовал Аполлоном, и полагал его величайшим божеством. Поднимаясь засветло, он до рассвета восходил на Пангейскую гору, дабы первым узреть солнце. Посему Дионис пришел в ярость и наслал на Орфея безумных менад, и те растерзали его…» Эратосфен излагает историю гибели Орфея очень небрежно. Прокл в своих комментариях к Платону ближе подходит к сути вопроса: «Орфей, верховный жрец дионисийского культа, по преданию, разделил судьбу своего бога». Однако голова Орфея продолжала петь и пророчествовать и после его смерти, подобно голове бога Брана. По словам Павсания, Орфею поклонялись пеласги, а окончание имени «eus» («Orpheus», Орфей) – свидетельство его глубокой древности. Орфей (Orpheus) и Эреб (Erebus), наименования подземного царства, над коим властвовала Белая богиня, по мнению грамматистов, есть производные корня «ereph» со значением «укрывать, таить». Изначально вдохновение Орфею даровала богиня Луны, а не бог Солнца.
107
Речь идет о кельтском языческом обычае, сохранившемся и после принятия христианства. В День святого Стефана, отмечаемый Католической и Англиканской церковью 26 декабря, ряженые ходят по домам, собирая деньги на поминки по крапивнику (
110
Существует мнение, что имя Девкалион образовано от греческих корней: «deucos» (вариант «gleucos» – сладкое вино нового урожая) и «haliéns» («мореплаватель»). –
111
«Кавконами» древнегреческий географ Страбон называет ряд народов Малой Азии.