195 Из дальней вышины.
Я был пятнистым змеем на горе;
Я был гадюкой в озере;
Я был недавно злой звездой.
Я был грузом на мельнице.
200 Моя сутана красная сверху донизу.
Я не предсказываю зла.
Четырежды двадцать колец дыма
Всем, кто унесет их с собой:
И миллион ангелов
205 На острие моего ножа.
Красива желтая лошадь,
Но в сто раз красивее
Моя кремовая лошадь,
Быстрая, как чайка,
210 Которая не пролетит мимо меня
По кромке моря.
Разве я не лучше всех на кровавом поле?
У меня сотня долей в добыче.
Венец мой из красных камней,
215 Золотом окаймлен мой щит.
Нет среди рожденных такого, как я,
И не было в прежнее время,
Кроме Горонви
Из долины Эдрави.
220 Пальцы у меня белые и длинные,
Давным-давно я был пастухом.
Я бродил по земле,
Прежде чем стал ученым мужем.
Я бродил, я все обошел,
225 Я спал на сотне островов;
Я жил в сотне городов.
Просвещенные друиды,
Вы предрекаете явление Артура?
Или меня вы чествуете,
230 И распятие Христово,
И скорый Судный день,
И один рассказывает
Историю Потопа?
Золотом в золоте
235 Стал я богаче;
Удовольствие мне доставляет
Тяжелый труд золотых дел мастера.
Немного требуется труда, чтобы отделить строки, принадлежащие поэме "Битва деревьев", от еще четырех-пяти поэм, с которыми она смешана. Вот мы и попытаемся восстановить то, что полегче, не трогая того, что труднее поддается расшифровке. Что привело меня к моему решению, я расскажу в свое время, когда буду определять смысл аллюзий. Я использую балладную форму как наиболее соответствующую оригиналу.
Битва деревьев
Я в Кайр Вевинете (строки 41–42)
Сижу на престоле —
Там мощны деревья
И травы на поле.
И путник, и воин (строки 43–46)
Глядят изумленно:
Вновь распри пошли,
Как во дни Гвидиона.
Одно в подъязычье (строки 32–35)
Бушует сраженье,
Второе в мозгу
Обретает рожденье.
Дерется ольха (строки 67–70)
На переднем краю,
Но ива с рябиною
Медлят в строю.
Вот падуб зеленый (строки 104–107)
Свирепствует в брани,
Пронзая шипами
Врагов своих длани.
Две тверди (строки 117–120)
Под натиском дуба звенят;
"Всесильный привратник", —
О нем говорят.
Утесник с плющом (строки 82, 81, 98, 57)
Красовался на вые.
Орешник судьей был
Во дни колдовские.
[Пихте] дикарской (строки 88, 89, 128, 95, 96)
Злой ясень сродни;
Стоят непреклонно,
Бьют в сердце они.
Береза в сраженье (строки 84–87)
Не столь поспешала —
Не трусость — достоинство
Гордой мешало.
Спасителем вереск (строки 114, 115, 108, 109)
Плывет по полям.
Высоким, урон
Нанесен тополям.
С размаху в стволы их (строки 123–126)
Оружье вогнали,
И прямо на поле
От ран они пали.
Вот вышла [лоза], (строки 127, 94, 92, 93)
Ей доспехи нес вяз.
"О, сильные мира!" —
Взопил я, дивясь.
Лишь жимолость, (строки 79, 80, 56, 90)
Что незнакома с войной,
В укрытье таилась
С придворной сосной.
Маленький Гвион ясно говорит, что это не сама Cad Goddeu, но
Возрождение старых ссор,
Гвидионовым подобных.
Комментаторы, смущенные хаотическим расположением строк, в основном удовлетворяются замечанием, что в кельтской традиции друиды имели власть обращать деревья в воинов и посылать их на битву. Однако, как первым заметил преподобный Эдвард Дэвис, умнейший, но безнадежно заблуждавшийся валлийский ученый, в "Celtic Researches" (1809) описанная Гвионом стычка — не "незначительная битва" и вообще не реальная драка, а интеллектуальная битва, в которой оружием были разум и язык. Дэвис также обратил внимание, что во всех кельтских наречиях "деревья" значит еще и "буквы", что школы друидов располагались в лесах, что бoльшая часть друидовских волшебств совершалась с помощью разных веток и что самый старый ирландский алфавит "Beth-Luis-Nion" (Береза-Рябина-Ясень) получил свое название от имен первых трех деревьев, чьи начальные буквы составляют алфавит. Дэвис был на правильном пути, хотя вскоре свернул не туда, не понимая, что стихи перемешаны, и неправильно перевел их, придав им, как он считал, некий смысл, но его наблюдения помогают нам восстановить кусок о деревьях:
Но жизни они (строки 130 и 53)
Разлюбили услады;
Вид букв алфавита
Принять они рады.