— Костя! — позвали в это время меня ребята. — Подойди сюда.
Я не спеша подошел. А куда мне было спешить? Я уже столько всего увидел в багажнике, что удивить меня больше было нечем, да как-то и расхотелось мне удивляться.
Но все же я удивился, увидев то, ради чего они меня позвали.
Мои друзья, пока я копался в багажнике, вытащили из машины на траву мертвого водителя и теперь на мокрой траве лежали оба погибших при аварии, один раскинувший широко руки, лежал вверх тем, что до аварии было лицом, а второй лицом вниз, неудобно подвернув руку под себя. Возле него лежали два штурмовых автомата «скорпион», которые ребята извлекли из-под сидений в кабине, но это не главное, автоматами меня уже было не удивить, хотя такое оружие, как «скорпион» говорило об определенном профессионализме владельцев.
В заднем кармане пассажира ребята обнаружили ключи, одним из которых Сергею удалось открыть чемодан, возле которого Лешка и Сергей стояли с вытянутыми напряженными лицами, ожидая, когда я подойду.
Как только я поравнялся с ними, Лешка молча открыл крышку железного чемодана. Он был доверху набит деньгами, уложенными ровными рядами тугими пачками сто долларовых банкнот. Такого количества денег я не видел даже в денежном хранилище казино, куда однажды за время моей службы попал.
— Закрывай, — скомандовал я, насмотревшись.
Дело все больше пахло уже не керосином, а порохом. Я стоял, качаясь с пятки на носок, осмысливая увиденное. Мысли были очень даже нехорошие. Все мои скверные предчувствия сбывались у меня на глазах, как кошмарный сон. Разница была в том, что в этом сне нельзя было проснуться.
— Идите, загляните в багажник, — сказал я ребятам. — Да не бойтесь, страшнее уже не будет. Только руками ничего не трогайте.
После моего предупреждения они с опаской обогнули машину и заглянули в багажник. Я подошел и встал рядом.
— Валим отсюда, — прошептал Лешка, — подняв перепуганное лицо от багажника. — И чем скорее — тем лучше.
— Что в них? — севшим прерывистым голосом спросил Серега, не отрывая взгляда от чемоданов.
— Не знаю, я их не открывал, — бесстрастно сказал я.
Серега попятился от багажника, словно оттуда должна была появиться кобра.
— Что будем делать? — спросил он, почему-то шепотом.
— А что мы в такой ситуации можем делать? — пожал я плечами. — В этом спектакле мы статисты. Мы влипли. И влипли круто. Эти мальчики явно взяли что-то чужое. И судя по всему, не отдали за это чужое деньги. Я даже смотреть не хочу, что лежит в этих чемоданчиках. Судя по вооружению и удостоверениям, это не самодеятельность, мальчики наверняка принадлежат к серьезной группировке, а значит и дело это серьезное.
— Ты уверен? — спросил Лешка.
— Дворовая шпана на такие поступки не способна. Чемоданы с грязным бельем с боем не берут, — отрезал я. — А что там, в чемоданах, какая, в сущности, разница для нас? Деньги, документы, наркотики, золото, ясно одно, что если за содержимое этих чемоданчиков в кого-то постреляли, то нам, не долго думая, головы оторвут.
— И что мы будем делать? — кашлянул после паузы Сергей.
— Надо все бросать на месте, как есть, и валить отсюда как можно быстрее и дальше, — потянул меня за рукав Лешка.
— Ну уж нет! — возразил я. — Мы тут так наследили, стадо слонов после себя столько следов не оставляет. Здесь кругом наши пальцы и следы. Если найдут эту машину, а её обязательно найдут, — в считанные часы отыщут и нас, а как там дальше все повернется — кто его знает. Это только вопрос — кто первый нас отыщет: менты, или хозяева этих чемоданчиков. И ещё неизвестно, что для нас будет хуже.
— И что же будем делать? — нетерпеливо переспросил Лешка.
— Надо сжечь машину. Глядишь, на дурака сойдет, что они сами потеряли управление и улетели с шоссе. Будем надеяться на дождь, что он смоет все лишние следы.
— А если не сойдет? — уныло поинтересовался Серега.
Я и сам думал точно так же, но сказал совсем другое.
— Вот тогда и увидим, — жестко ответил я. — У тебя есть более интересные варианты? Предложи.
Он промолчал, и я велел ему:
— У тебя в машине была запасная канистра с бензином, тащи её сюда, быстро. А ты, Лешка, помоги мне наших пассажиров обратно в машину усадить, пускай братки едут в свой последний путь.
Сергей заторопился за канистрой, а мы не без труда запихали двоих рослых бугаев обратно в машину, одного — за руль, а второго — на пассажирское место и с трудом закрыли за ними дверцы.
— А что будем делать с чемоданами? — кивнул Лешка на открытый багажник, в котором стояли чемоданы, и на оставшийся на траве чемоданчик с руки пассажира. — И с оружием?
— Надо оставить все на месте, и автоматы, и этот чемодан с деньгами в машину положить. Пускай горят, — махнул я рукой. — Это наш шанс. Черт бы с ними, с деньгами. Нам спокойней будет. Увидят, что деньги сгорели, и все прочее на месте, может, и поверят в несчастный случай.
— А если не поверят? — усомнился Лешка.
Я тоже так думал, что не поверят. Но что нам оставалось в данной ситуации, кроме слабенькой надежды?
— А если не поверят, тогда отыскать нас дело не более чем пары дней, если не меньше. Так что оставить все на месте это наш единственный шанс, по крайней мере, остаться в живых.
— Ну уж нет! — услышал я за спиной возмущенный голос Сереги. — Если мы попали в такую жуткую историю, если уж рисковать головой, так хотя бы знать — за что. По крайней мере чемодан с деньгами надо взять.
— А остальные чемоданы? — спросил Лешка, шумно сглотнув.
И я сразу понял, что для него вопрос о том, что делать с чемоданами, не стоит, судя по всему, увидев пачки денег, он для себя все решил, несмотря на то, что за рулем джипа, протаранившего и сбросившего в кювет девятку, был именно он.
— Надо сжечь все, — категорически настаивал я.
— Ты когда-нибудь видел столько денег? — спросил меня в лоб Серега. Ты что, думаешь, мы не заметили, что ты крепко сидишь на мели? Да на тебе это огромными буквами написано. Ты во что превратился? Ты хотя бы в зеркало на себя посмотри. И ты можешь отказаться от денег, которых тебе, скорее всего, хватит на всю оставшуюся жизнь?! Ты помнишь, как ты, ещё в школе, на вопрос преподавателей о том, когда же ты поумнеешь, неизменно отвечал: "когда мне стукнет миллион"? Помнишь?!
— Ну, помню я эту дурацкую присказку, была у меня такая когда-то. И что дальше?
— А то! — подскочил Лешка. — Ты что — не понимаешь?! Тут больше чем миллион! И не рублей, рыбья твоя голова! Долларов! Это же не у каждого даже раз в жизни такой момент бывает! Ну! Решайся!
— А вы сами понимаете, на чьи деньги вы замахиваетесь, вы понимаете, какие в этой игре ставки? Если в кого-то за эти чемоданчики стреляли из автоматов, нам запросто сбреют головы. Вам-то зачем это?! У вас же приличное положение, карьера, красивые жена и невеста. Зачем вам так всем этим безумно рисковать?!
— Мы и так рискуем. Ты что, действительно не понимаешь, что такое деньги?! Ну, когда ты, наконец, поумнеешь?! — заорал на меня вышедший из себя Серега.
Я долго молчал, упрямо глядя ему прямо в глаза, потом широко, как звезда Голливуда, улыбнулся и сказал:
— Когда мне стукнет миллион…
Я произнес эту идиотскую фразу из моей школьной ещё юности, и сразу же все встало на свои места. Серега, с облегчением вздохнув, подхватил чемоданчик с деньгами, а Лешка полез в багажник.
— Оставь там эти чемоданы, — крикнул я. — Черт его знает, что в них!
— Чемоданы с черт его знает чем не отбирают с боем, — молниеносно парировал Лешка практически моими же словами…
При других обстоятельствах я мог бы гордиться собой, никогда в жизни меня так много не цитировали, как сегодня вечером.
Я махнул рукой, ребята с готовностью подхватили увесистые чемоданчики и побежали к нашему джипу.