- А что если в этих необычных условиях все же возникли какие-то неведомые нам формы жизни?
- Выйдем и посмотрим,- предложил Константин.
Через несколько минут от корабля отделилась танкетка-робот. Гусеницы мягко шуршали по белому песку, оставляя за собой глубокие ровные полосы, очень гармонировавшие со всем геометрически четким пейзажем. Песок, словно толстый белый ковер, равномерным слоем покрывал равнину. Механическая "рука" танкетки зачерпнула горсть песку и опустила его в анализатор. Вскоре раздался металлический голос:
- Ничего необычного. Кремний с некоторыми примесями. Свыше девяноста процентов кремния.
Космонавты удовлетворенно переглянулись. Приятно, что их окружают известные элементы. В тех случаях, когда результаты анализатора соответствовали контрольным таблицам, ответ начинался словами "ничего необычного". Если робот не произносил этой фразы, космонавты знали, что необходимо быть внимательными.
- Странно, почему он такой белый?- задумчиво произнес Мариус.
Робот безмолвствовал - подобные вопросы не входили в его компетенцию. Впрочем, Мариус и не ждал ответа.
- Выясним в лаборатории,- сказал Константин.
Вращавшееся над ними чуткое "ухо" танкетки-робота, способное воспринимать и регистрировать даже ультразвук, не улавливало ни малейшего шума. Вся равнина была погружена в неестественную тишину. По мере того как солнце поднималось выше, нагромождение пирамид и конусов сверкало все ярче, краски непрерывно менялись, переливались, вытесняли друг друга, словно между ними происходило безмолвное сражение. Горные пики и грани извергали багровые снопы стрел, окружавшие их странным ореолом. Казалось, в недрах горного массива пылает невидимый костер, разбрасывая во все стороны разноцветные языки пламени.
Горная цепь вздымалась прямо над песчаной равниной - будто кто-то поставил ее на огромный стол. У ее подножия космонавты вышли из танкетки и подошли к склону, который сейчас, когда его рассматривали снизу и в непосредственной близости, не играл больше пламенными красками, а стал таким же белым, как песок равнины. Обрывы были гладкими и вертикальными, словно по ним прошлись рубанком, лишь кое-где можно было разглядеть тонкую трещинку. "Рука" танкетки с трудом отломила кусок породы, и вскоре снова раздался бесстрастный голос:
- Ничего необычного. Кремний с некоторыми примесями. Свыше девяноста процентов кремния.
- А вдруг вся планета состоит из чистого кремния?- Мариус хмыкнул.Подумать только - такая глыба кремния! Впрочем, вряд ли это нас сильно опечалит - быстрее закончим работу! Где найти для нашей станции лучшую базу, чем такая спокойная, лишенная сюрпризов планета, как Белая Пушинка?
- Мы еще почти ничего не видели, а ты уже готов разделаться со всей планетой!- возразил Константин, налаживая ультразвуковую аппаратуру.
Из танкетки выдвинулась антенна аппарата и слегка завибрировала. Снова раздался металлический голос:
- Ничего необычного. Сплошная порода. Никаких разломов. Глубина четыре тысячи двести четыре метра.
В других местах результаты были такими же. Своеобразный скалистый массив пирамид и конусов представлял собой плотную сплошную породу, основная масса которой состояла из кремния - обычного кремния, столь распространенного на Земле.
- Видишь, Константин, я был прав - ничего, кроме кремния. Попробуем отыскать в горах проход.
В течение нескольких часов танкетка шла вдоль белых скал. Горная цепь возвышалась сплошной стеной, словно крепость с замурованными воротами, и не было никакой возможности проникнуть внутрь. Солнце стояло высоко, воздух накалился. Пейзаж, который раньше представлялся космонавтам столь причудливым, теперь казался гнетуще однообразным; все те же гладкие белые горы, все тот же мелкий неподвижный песок.
- Вернемся, Мариус?
- А может быть, поищем хоть какое-нибудь ущелье?
- По-моему, лучше воспользоваться вертолетом.
- Идея! А то танкетка заладила как попугай: "Ничего необычного, ничего необычного".
Вскоре космонавты уже летели над горным массивом. Сверху горы казались еще более необычными; они еще сильнее напоминали хаотическое нагромождение кристаллов. Мариус рассмеялся:
- Эх, сюда бы нашего кристаллографа! Вот для кого здесь сущий рай!
Они медленно огибали торчащие вершины и зорко вглядывались в темные провалы. Свет, отражаясь от гладких поверхностей, кое-где создавал неожиданные переливы красок, и они еще более подчеркивали темные, словно покрытые ночным мраком, участки. Ближе к центру вершины стали ниже и вскоре слились в чуть наклонное плато. Космонавты с трудом выбрали место для посадки. Горы окружали их сплошным кольцом. Плато было отшлифовано как стекло, и только кое-где тончайшей пудрой блестели пятна песка.