В то же время он наслаждался все возраставшим успехом своего «Пирата», который стремительно ввел его в круг самых известных композиторов. Спектакли «Пирата» продолжались до конца осеннего сезона. Опера была исполнена пятнадцать раз.
30 ноября театр закрылся, город стал обретать обычный для зимы хмурый вид, укрывшись, словно ватой, снегом и закутавшись в серые вуали дождей. Но на улицах там и тут слышны были звуки рояля, доносившиеся из гостиных, где проигрывались самые удачные мелодии «Пирата», которые Джованни Рикорди уже напечатал и выпустил в продажу вместе с попурри на темы оперы, подготовленным самим автором. Все это говорило о том, что восхищение композитором у миланцев не уменьшилось.
Беллини стал музыкантом, имя которого было у всех на устах. Теперь перед ним — перед этим высоким, романтического облика молодым человеком — распахивались двери самых надменных аристократических особняков, и он «вынужден был потратить большие деньги», чтоб приобрести брюки — «поскольку старые износились», — объясняет он Флоримо, — а также сапожки и галоши, потому что зима наступала быстро и «снег начал свирепствовать, как дьявол». Словом, это были необходимые расходы, поскольку из никому не известного человека он превратился в знаменитость. К тому же Беллини был красивым юношей, и его привлекательность в сочетании с живостью характера только увеличивали известность, какую он уже приобрел.
Возможно, как раз в это время один художник, пожелавший остаться неизвестным, написал его портрет темперой — в белых брюках, кремовом жилете и голубом фраке, но в портрете этом мало сходства, и Беллини никогда не вспоминал о нем[45]. Княгиня Кристина Бельджойозо попросила свою приятельницу Эрнестину Бизи запечатлеть облик Беллини. Этот карандашный рисунок совсем не понравился музыканту, и, посылая его Флоримо с просьбой заказать копии, он просил подправить его, так как здесь он «кажется стариком».
С материнской заботой относилась к нему еще одна знатная дама — герцогиня Литта. Нам неизвестно, началось ли их знакомство с первых дней миланской жизни Беллини, но несомненно, что герцогиня, любя и покровительствуя, очень помогала ему, если он счел необходимым отблагодарить ее посвящением «Пирата». Очень возможно также, что в доме герцогини Литта он познакомился и с графиней Юлией Самойловой[46], которая потом станет его врагом.
Наконец среди новых хороших знакомых нужно назвать двух медиков — доктора Маджези, штатного врача миланских театров, и «редкостного почитателя музыки» доктора Прина, усерднейшего посетителя оперных спектаклей. С ними, а также с Романи и с «другими близкими друзьями» — Гавино, Ребиццо и Рельи — Беллини встречался, когда обедал в траттории. Это была шумная и веселая компания молодых людей.
Между тем Джованни Рикорди начал полностью публиковать партитуру «Пирата». Просмотр оттисков, распределение экземпляров и отправка их заняли у Беллини ноябрь и добрую часть декабря. Но он был очень доволен, что может показать своему учителю, друзьям и далеким родственникам, с каким усердием работал над этой оперой, встреченной столь восторженно. Флоримо было поручено раздать ноты, посланные в Неаполь. В Катанию он отправил два экземпляра — один, естественно, отцу, другой — деду Винченцо. А еще одна партитура, для которой он заказал роскошный переплет (потратил 66 карлини![47]), была предназначена герцогине Литта, чье имя, украшенное завитушками и титулами, появилось в посвящении, начертанном на обложке первого издания оперы. В благодарность композитор получил дорогие золотые часы с цепочкой.
С наступлением зимы пришла и тоска, неизбежная для бездомного островитянина. Грусть, вызванная рождественскими праздниками, которые он проводил еще дальше от родного дома, смягчили супруги Поллини. Они «с каждым днем» становились все ласковее и нежнее. Это проявлялось в «невообразимом внимании, с которым они относились ко мне, и заботе, с какой давали советы даже по самому пустяковому поводу…». Именно советы супругов Поллини и научили его быть терпеливым и ожидать лучших времен.
Настало 26 декабря — день открытия карнавального сезона в Ла Скала. Давалась уже известная опера Россини «Елизавета, королева Англии». Пока еще ни один импресарио не обратился к Беллини ни с какими предложениями для будущего сезона. Более того, вскоре Барбайя покинул Милан, отправившись в Неаполь, чтобы лично руководить оперным театром в Сан-Карло.
46
С богатой и знатной русской графиней Юлией Самойловой, долгое время жившей в Италии, были дружны Россини, Доницетти, Пачини, а также Карл Брюллов, написавший с нее свои знаменитые полотна «Всадница», «Портрет Ю. П. Самойловой» и другие. В ее облике русский художник видел идеал женской красоты.
47
Старинная неаполитанская медная монета. В конце прошлого столетия ее стоимость равнялась 13 копейкам.