В отношении кардинальных вопросов внутренней политики белые правительства не сумели найти приемлемых решений. Провозглашение ими примата частной собственности завело их в тупик в деле разрешения аграрного вопроса.
13 апреля 1919 г. Совет министров в Омске принял постановление "Об обращении во временное пользование правительственных органов земель, вышедших из фактического обладания их владельцев и поступивших в фактическое пользование земледельческого населения"{86}. Суть постановления заключалась в попытке сохранения сложившегося положения во владении землей, начиная с 1 марта 1917 г. по день свержения советской власти в той или иной местности. Вся земля, поступившая в результате революционных событий в пользование крестьян от ее прежних владельцев, национализировалась через поступление в заведование правительственных органов и последними уже передавалась в пользование земледельческого населения "впредь до издания основных земельных законов". Однако захваченные крестьянами земли земств, городов, сельских и селенных обществ и "сельских обывателей", которые до их захвата обрабатывались не только трудом наемных рабочих, но и "силами семьи", должны были быть возвращены их прежним владельцам{87}.
Если принять во внимание, что в 1916 г. до 33% крестьянских хозяйств пользовались результатами аграрной реформы П.А.Столыпина, выйдя на отруба и хутора, а 6 лет спустя только 2%, причем, как указывают многие современные ученые, основной удар эти хозяйства перенесли именно весной 1917 г., становится понятной негативная реакция сельского населения на решение правительства восстановить единоличные хозяйства{88}.
В качестве промежуточного варианта в аграрной политике руководство белым движением пошло на то, чтобы засчитывать в собственность кре стьян выращенный на захваченных ими землях урожай. Но если в Сибири сельское население владело им полностью, то на Юге России треть урожая должна была выделяться в виде арендной платы законным владельцам земли{89}.
Основой земельной политики А.И.Деникин провозгласил создание и укрепление прочных мелких и средних хозяйств за счет частновладельческих и казенных земель{90}. Но кардинально разрешить земельный вопрос в духе резолюции совещания послов и общественных деятелей в Париже о политическом устройстве будущей России "...не восстановлением прежнего, а легализацией увеличения площади крестьянского землевладения и внесением принципов права в совершившийся стихийный процесс... перемещения земельной собственности..."{91} ни одно из белых правительств не решилось. Таким путем решило "вековой вопрос" правительство барона П.Н.Врангеля летом 1920 г.{92}, но, примененный на ограниченной территории, он не дал ожидаемого результата.
Не удалось противобольшевистским правительствам привлечь на свою сторону и рабочих. Ограниченность ресурсов, а главное - финансов на восстановление промышленности стали главной причиной того, что декларации белых по рабочему вопросу так и остались на бумаге. Что стоили заявления правительства Деникина об охране труда, установлении 8 - часового рабочего дня, государственного контроля над производством{93}, если рабочий оставался безработным.
Таким образом, идеология белого движения выражала интересы широких национальных кругов российского общества по созданию в России государства на основе уважения к правам и свободам человека в союзе с наиболее передовыми странами мира и исходя из приоритета национальных интересов. Что касается отношения к большевистской партии, то ее деятельность признавалась преступной и антигосударственной, сеющей рознь и смуту среди народов России.
В белое движение ворота были открыты для всех, кто признавал необходимым с оружием в руках бороться против коммунистического режима, независимо от пола, возраста, национальности, политических или религиозных убеждений, а также социального положения.
Слабость идеологии белого движения в большой степени состояла в недоступности ее для понимания простыми людьми. К примеру, приверженность идее частной собственности воспринималась населением как стремление белых к реставрации через возвращение владельцам отобранной у них в годы смуты земли и имущества. Свобода торговли, приветствовавшаяся крестьянством, осуждалась городским населением, видевшим в этом ухудшение и без того тяжелых условий жизни. Желание сохранить целостность России рассматривалось национальными меньшинствами как великодержавный русский шовинизм.
Вместе с тем именно идеология белого движения, зародившись в кругах национально мыслившей военной элиты и части интеллигенции, сыграла объединяющую роль для подъема в стране сопротивления большевизму и обеспечила поддержку со стороны мирового общественного мнения для оказания военной и материальной помощи противобольшевистской борьбе.
Историческое значение идеологии белого движения в ее сути, том стержне, который позволяет в кризисные моменты истории отбросить в сторону партийные и иные разногласия и сплотить разномастные социальные и политические силы страны для решения одной-единственной задачи - возрождения России.
2. Место белого движения в общем противобольшевистском потоке и его организационная структура
Так сложилось, не без помощи официальной идеологии советского государства, что все силы, действовавшие против большевиков на полях гражданской войны, стали называть белогвардейскими или "белогвардейщиной". Однако при внимательном рассмотрении вопроса окажется, что стан противобольшевистских сил был далеко не однороден, его состав с течением времени менялся, бывшие враги становились союзниками, а союзники, наоборот, врагами.
Прежде чем перейти к рассмотрению структуры белого движения, необходимо кратко проанализировать стан противников большевиков и вычленить из него основные военно-политические силы, активно действовавшие на фронтах гражданской войны в России в 1917-1922 гг.
В целом можно выделить четыре наиболее боеспособных группы: 1) войска бывших союзников по первой мировой войне вместе с чехословацким корпусом, поднявшим восстание против большевиков летом 1918 г.; 2) казачество; 3) армии, организованные под флагом защиты разогнанного большевиками первого в истории страны всенародно избранного Учредительного собрания под доминантой эсеровской партии; 4) и, наконец, белые армии, прототипом которых явилась Добровольческая армия генералов М.В.Алексеева, Л.Г.Корнилова и А.И.Деникина.
Все эти силы в разные периоды гражданской войны преследовали, большей частью, свои частные цели, хотя на какое-то время могли и объединяться для решения общих задач.
До 11 ноября 1918 г., дня, который вместе с заключением перемирия между соперничавшими державами стал отправной точкой окончания первой мировой войны, главные цели держав Антанты в России были гораздо более практичными, нежели их пытаются представить некоторые отечественные историки. Так, И.И.Минц базовой основой попыток втягивания Советской России в продолжение военного противоборства со странами Четверного союза рассматривал стремление Антанты "руками германских захватчиков потопить в крови Советскую власть" и даже указывал на якобы имевшие место попытки с ее стороны привлечения "Германии и ее союзников к борьбе с Советской властью"{94}.
С тех же позиций рассматривает проблему М.И.Светачев, видя в интервенции Антанты попытку удушения социалистической революции в России{95} и только.
Действительно, одной из задач союзной интервенции являлась поддержка антибольшевистских сил. Однако если бы это делалось только ра ди свержения большевистской власти, то как тогда объяснить активное сотрудничество с нею зимой и весной 1918 г., вплоть до окончательного разрыва, последовавшего за чехословацким выступлением в конце мая. Сам Л.Д.Троцкий в своих воспоминаниях подтверждал факт огромной заинтересованности Франции в воссоздании русской армии даже после подписания мира в Бресте{96}.
Именно озабоченность сохранением России в войне, считают английские историки К.Добсон и Дж.Мюллер, стала навязчивой идеей держав Согласия, что привело к выработке фантастических планов, одним из которых явился проект восстановления Восточного фронта армией союзников. На этом варианте особенно настаивал главнокомандующий союзными силами во Франции генерал Фош{97}.
Историческим фактом является то, что Антанта всячески стремилась сохранить тесное сотрудничество с властями в Москве и лишь только после того, как убедилась в бесперспективности такового, повернулась лицом к противобольшевистским силам.