– В город бы, госпожа! Мне бы до города!.. Лекаря позвать бы!..
– Что стряслось? – испугалась Вилла. – Вы ранены?
Мужчина затряс косматой головой:
– Не я, госпожа! Мне-то что оно станется?! Малому нынче совсем паршиво! Кровит! Боюсь, как бы не помер!
– У ребёнка степная лихорадка? – догадалась Вилла. – Мы пришлём врача. Далеко ли до ближайшего города?
– К закату доберётесь, госпожа.
– Если у больного кровотечение, до заката он вряд ли доживёт, – прошептала Вилла. Но Селена всё равно услышала.
Вилла легко спешилась и отстегнула сумку о подпруги:
– Ведите! Я его осмотрю.
Селена хотела идти следом, но тётя остановила её взмахом руки:
– Жди меня здесь. Это не займёт много времени.
Вынужденная остановка пришлась по вкусу только Лииной кобылке, которая тотчас принялась ощипывать придорожный куст.
Привязав лошадей к старой растрескавшейся липе, Селена побрела вдоль забора. Кроме хризантем, которые привлекли внимание Виллы, в палисаднике отцветали разновеликие астры и невзрачные космеи – неизменные спутники лета. Сейчас, в разгар осени, их пожухлые соцветия терялись на фоне желтеющей листвы. Природа готовилась ко сну, и ей не было дела до людских бед.
– Краснопёрки хочешь? – крякнуло за спиной.
Подпрыгнув от неожиданности, Селена оглянулась. Босоногий мальчишка лет восьми протягивал ей кулёк с крошечной сушёной рыбёшкой. Девочка мотнула головой. Незнакомец ничуть не огорчился – закинул в рот рыбёшку и широко улыбнулся щербатой улыбкой:
– Не хочешь – как хочешь. Ты мидава видала?
Селена вздрогнула, сердце застучало в висках:
– Какого мидава?
Мальчик смешно растопырил руки:
– Почём я знаю, какого?! Какого-нибудь. Мидава ты когда-нибудь видала?
Вышло в рифму, и мальчишка довольно захохотал, припевая:
– Мидава видала? Видала ты мидава?
– Почему ты спрашиваешь? – не выдержала Селена.
– А потому, – подбоченился мальчик, – что я мидава видал. И батька видал. А батька мой… он врать не будет.
– Где же ты его видел? – прищурилась Селена.
До того дня, когда Зебу Зегда перешёл границу, мидавы в Миравии не появлялись. Не было их тут и сейчас – Зебу жил близ Аштарского ущелья, у Казлая, да и все его соплеменники остались в Тарии. Мальчишка шмыгнул носом и задумчиво пожевал рыбёшкин хвост:
– В лесу видал. Тута.
– Какой же он был из себя, мидав этот? – подначила его Селена.
– Известно какой: громаднющий. Башка с колесо. Весь серый, глаза чёрные…
– Придумал бы что-нибудь получше! – рассмеялась девочка. – Серых мидавов не бывает! Это всем известно.
– Это тем известно, кто их не видал, – философски протянул мальчишка, дожёвывая рыбку. – А я видал. И батька мой…
– Ты живёшь в этом доме? – догадалась девочка. – Твой отец искал врача?
Мальчишка кивнул:
– Меня Фьорком звать. Малой у нас заболел, того и гляди помрёт. Я нынче был за старшего. Батька-то из города только поутру воротился. Братец у меня там, в городе. И две сестрицы. Ильзия – которая средняя – ничего себе человек. А старшая, Маруша, промеж нами говоря, дура дурой. Ейный мужик там рыбную лавку держит. Вот погляди: краснопёрки прислал. Это навроде как гостинец. Мог бы и пряников купить или там леденцов, да что с него возьмёшь?! Дурак он и есть. Разве ж кто в своём уме нашу Марушку сосватал бы?!
Побоявшись, что ей придётся заочно познакомиться со всеми родственниками Фьорка, Селена решила сменить тему:
– Говоришь, твой отец тоже видел этого мидава?
– И никакого не этого! – возмутился мальчик. – Другого видал!
– Такого же серого?
– Вот ты мне не веришь, а зря! Не серого, а рыжего. Дорогой встретил. Ты послушай, как дело было, а уж потом смеяться будешь. Батька мой ехал из Туспена. На возу ехал. У него там товар. Акромя рыбы ещё сапоги, кадушки… ну, да я не о том. Ехал он себе, ехал… Вечерело. Видит: впереди двое скачут. И лошадь в поводу. Опосля пригляделся – не лошадь, а пони. Для лошади мелковата. Ну, скачут и скачут, ему до того дела нет, а только у городской стены он их всё ж нагнал. Стоят себе, лясы точат. Он бы так мимо и проехал, а только знаешь что?
– Что? – прошептала Селена, копируя восторженный тон мальчика.
– А то, что пони с ними не было.
– И что с того? Может, они её где-то оставили.
– Оставили, говоришь? – Фьорк расплылся в улыбке. – Уж не знаю, кого они там оставили, а только заместо пони стоял с ними мальчишка чуть меня постарше. Сама посуди: мужик и баба едут верхом, а малой с ними пешкодралом топает. Где такое видано, спрашивается? Выходит, никакой это был не ребёнок, а самый настоящий мидав.
Селена едва не закричала от радости, но всё же сумела взять себя в руки: