Только бы с девочками все было в порядке, загадал я, нажимая кнопку.
— Андрей? — раздалось в трубке.
— Прости, я не могу говорить. Выкладывай, что случилось, я перезвоню.
— Ты всегда так говоришь, — сказала она с каким-то сериальным надрывом, что было ей, мягко говоря, не свойственно. — Я все знаю.
В определенном смысле знать ей было нечего.
— Надя, хорошая моя, что у вас там стряслось? Мне не до шуток, я на операции.
— Врешь, — был ее вердикт. — Я звонила тебе на работу.
— Это непредвиденное, — пробормотал я, вглядываясь в противоположную сторону двора и пытаясь угадать, где сейчас затаились Артем, Замалтдинов и остальные.
И потом только сообразил, что такого не было никогда — чтобы она звонила и проверяла.
— Что случилось? — повторил я.
— К нам заходила эта твоя Инга. Она все мне рассказала.
— Господи, Надя, да она же…
— Она пришла. Ночью. К тебе домой, — заговорила она, давясь истерикой. — Зареванная. С разбитым носом. Искала тебя.
— Да она выговор от меня получила и отстранение! Расстроилась, с кем не бывает. Наговорила глупостей. Надя, прошу тебя, подожди до утра, мы все обсудим. Давай, пока.
— Я уезжаю! Слышишь?! Девочек заберу к сестре. Пришлю тебе номер счета. Ни минуты больше! Сколько времени ты мне врал?! Десять лет?! Двенадцать?! Боже, подумать только: я была замужем за охотником на ведьм!!!
— Ну-ка тихо! Ты и сейчас замужем за охотником на ведьм. Дождись меня, утром мы все выясним. Обещаю, я все расскажу.
— Хватит! — взвизгнула трубка. — Ты мог рассказать вчера, мог рассказать год назад, десять лет назад! — В паузе между восклицаниями над самым темечком жизнерадостно свистнула пуля. — Я бы поняла! Тогда, но не сейчас! Господи! Я-то всем говорила, что ты ловишь преступников, защищаешь закон, а ты… мы на море с детьми ни разу не съездили!..
«…Где логика?» — подумалось отстранение. Абсурд крепчал. И в конце концов достиг закономерного апогея:
— Ты с ней спал?!
— С кем.
— С Ингой!
— Нет.
— Она вела себя как брошенная любовница!
— Надя, если ты мне сейчас же не поверишь, значит, ты права, и эти семнадцать лет коту под хвост. Так вот. Я. Люблю. Тебя. Дуру легковерную. — Трубка разрыдалась. — Веришь ты мне или нет, но сейчас, в эту самую минуту, меня ищут в прицел девять бандитов. Хочешь скандала — хорошо, будет тебе скандал, но только утром. — И я вырубил телефон.
Черт, ну почему не вчера и не завтра?..
Додумать я не успел — на верхней границе серой бетонной коробки слева от меня померещилось какое-то движение. Нет, не померещилось — я приметил наконец одного из трубочистов. Вздохнул поглубже, сфокусировался и сгустил невысоко над тем местом, где дернулась тень его головы, компактную шаровую молнию. С апельсин, не больше. Хватит с него и такой. Она вспыхнула, осветив дернувшуюся голову, и этого маленького рывка оказалось достаточно, чтобы прицелиться. Ручные молнии — оружие деликатное. Они не рассекают воздух огненными болидами с воем, грохотом и дымным следом, они не приносят катастрофических разрушений. «Огоньки» легки и невесомы, они парят, как жаворонки, но могут и сорваться в бесшумный змеиный бросок; они нестабильны и проявляют капризный характер и даже — как мне иногда кажется — какой-то кошачий разум; ими трудно управлять, но уж если наловчишься — у тебя будет идеальное оружие. А еще — они не поддаются обычному телекинезу. Совсем. Я дрессировал «огоньков» последние полгода и осилил управление их размером, яркостью, силой, скоростью, точностью, но самое главное — временем существования.
Этому я отмерил пять секунд.
«Огонек» неторопливо, как бы любопытствуя, спустился к стрелку, облетел его голову на уровне глаз кругом почета и стремительно втянулся в ствол винтовки. Последовали хлопок, вскрик — и тишина. Та-ак, пятого вычеркиваем из списка.
Крысы — зомби и призраки — все продолжали сыпаться и сыпаться через мои ноги вперед, к пролому, а вслед за ними в ворота ворвалась стая собак. Не знаю, сколько их было на самом деле. Но было видно, как псы на бегу делятся, как амебы, точнее, от них как бы отслаиваются движущиеся дубли: они так же бегут, так же разевают пасти, так же скалят зубы. Как и крысы, они рвались, не разбирая дороги, на сигнал маяка Белоснежки.
Тут очнулся второй трубочист. Начал палить по своим же машинам. Но к этому клиенту раньше успел кто-то другой, не я: стрелок заорал, обнаружив значительные познания по части бранных слов, и скрылся за краем крыши. Что-то подсказывало, что больше он в драку не сунется.
Путь был свободен.