“Эхем, извините!”
“Не встревай,” — огрызнулся Румпельстилтскин; затем осознал, что только что разговаривал с кротом. Он быстро переоценил ситуацию и сник: “Ты только что заговорил,” - сказал он обвиняюще.
“Ладно, ну заговорил,” - признался крот, — “Вы тоже говорили.”
“Да, но …” — Румпельстилскин сделал усилие, чтобы сохранить ясность ума или, по крайней мере, удержать его в полупрозрачном состоянии. “Я думал, что ты не способен разговаривать,” - сказал он.
Крот наморщил нос в ответ. “Нечего было сказать,” - робко сказал он. “Кроме помогите! но мне вобщем-то показалось, что с Вашим другом это не особенно поможет. И что же мы конкретно собираемся совершить? Если Вы не сочтете это назойливостью? Все это ужасно интересно.”
“Мы собираемся спасти трех поросят от злого серого волка,” - ответил Дампи, — “Если хочешь с нами, то мы с удовольствием возьмем тебя.”
“Ради Бога, на что?” — встрял Румпельстилтскин, — “Посмотри на него, это же печально. О Боже, теперь он заплакал.”
“Я прошу прощения,” — прошмыгал крот. - “И Вы совершенно правы, конечно. Наверняка, я буду лишь обузой. Ничего, я полностью понимаю…”
“Он может копать,” - уверенно сказал Дампи, — “Полагаю, это может пригодиться. Ну что собираемся стоять здесь весь день развесив челюсти или пойдем приступим к делу?”
“Почему бы нет?” — вздохнул Румпельстилтскин. - “В конце концов мне сейчас нечем заняться - разве что пойти заработать на жизнь,” - он поколебался и задумался на минуту; делать ему действительно было нечего. “В конце концов,” — добавил он повеселев, — “кто боится злого серого волка?”
“Вообще-то,…”
“Поставлю вопрос иначе. Кто, кроме крота, боится злого серого волка? Кто-нибудь? Отлично. Пойдемте достанем этого гада.”
“Да.”
“Точно.”
“Ну если Вы собираетесь …”
“Значит, решено,” — сказал Румпельстилтскин. “Так что…”
Дампи задумчиво почесал подбородок. “Минуточку,” - сказал он, — “Нас должно быть семь. Как насчет трех недостающих?”
Румпельстилтские пожал плечами. “Зная, как нам везет,” - сказал он, — “мы наверняка подберем еще тройку мертве… то есть коллег по дороге. А если не подберем, придется вовлечь поросят. Сделаем их почетными гномами.”
“Можем подпилить им колени,” — предложил С Пальчик, — “будет достаточно, чтобы поставить их на один с нами уровень.”
“Совершенно верно,” — сказал Румпельстилтскин. “Что значит потеря нескольких конечностей на фоне дружбы и солидарности? Уверен, что они согласятся с нами если мы им достаточно пригрозим. И тогда мы можем пойти, сделать дело, а потом,” — завершил он, прикрыв глаза, — “отправиться домой.”
“Да.”
“Точно.”
“Как скажете. Я Вам полностью доверяю.”
Пока Дампи вел их обратно к лесу, Румпельстилткин подумал, что более менее тот же результат мог быть достигнут, если бы они пропустили промежуточные стадии и сразу отправились бы домой, но он решил промолчать. Во-первых, он подозревал, что Дампи отнесется к этому без понимания.
Во-вторых… Насчет во-вторых он был не совсем уверен, но у него было нехорошее чувство, что это как-то связано с повествовательными узорами, чем бы они не были.
Вероятно, пробормотал он себе под нос, какая-то приправа.
Бухгалтер сел прямо.
“Запускаю ДОС,” - сказал он ровным бесстрастным голосом, — “Подождите, пожалуйста.”
Лицо в ведре нетерпеливо прищелкнуло языком. “Ну поторопись же,” - сказала девушка, — “ты еще медленнее того другого.”
Если бы бухгалтер был способен замечать подобные вещи, он увидел бы, что внешность Белоснежки неуловимо изменилась. Она все еще без всяких сомнений была всех милее. Глаза ее все еще были цвета летнего неба, губы по-прежнему сочные как розы ко дню святого Валентина, тех, которые вы получаете к своему смущению от коллеги пригласившей вас на ланч четырнадцатого февраля. Но какая-то игра света и тени делало ее лицо … старше? Наврядли; по-прежнему кожа школьницы, возможная только здесь и на рекламе мыла. Мудрее? Более наслышанной? Возможно. Создавалось впечатление, что в ее макияже присутствовали в большом количестве темные тени и тушь, но это было не так.
Но бухгалтер всего этого не заметил, он сидел абсолютно прямо в своем кресле и быстро щелкал языком. Он идеально подошел бы в рекламу свободного помещения за глазами, сдаваемого в аренду.
“Ты должен быть уже готов,” — пробормотало лицо Белоснежки в неподвижной воде. “Ладно, начнем. Свет мой, зеркальце, скажи. Але? Ты выглядишь уснувшим.”
“Неправильная команда или имя файла.”