ВОПРОС: Вы всерьез привержены буддизму?
ОТВЕТ: Я уважаю буддийскую философию более, чем какую-либо иную. вопрос: А православие? Христианство?
ОТВЕТ: Православие есть помимо меня. Я есть помимо него. Нельзя заставлять человека молиться какому- то богу, тем более кому-то, кто пришел и сказал: «Вот – я!». Ну – ты. Внешне – никто. Речь – косноязычная. Характер – отвратительный. Поступки – алогичны. Чудес – никто не видел. Вроде нынешних расплодившихся мастеров «тайных школ». Да человек – это уже бог! А бог не может подчиняться своду правил, придуманных задолго до него и не для него. Это – возвращаясь к кодексу бусидо. И хотя в том кодексе есть много здравого, но слепо следовать ему может только человек… недостаточно интеллектуально развитый. А то вот еще насмотрелись «видиков» – якудза! преступное братство! отрезание мизинцев! мы не хуже!.. Фаланги пальцев отсекали, к слову, не по кодексу бусидо, а с прагматической целью – чтобы мизинец не цеплял за одежду, когда вытаскиваешь катану. Доля секунды стоила жизни. Зацепишь мизинцем за широкое кимоно или пояс – и все. То есть высший профессионализм, когда человек расплачивается частью самого себя, чтобы стать совершенней в профессии.
ВОПРОС: Каратэ – профессия? ответ: В каратэ есть профессионалы и есть дилетанты. В журналистике – тоже. вопрос: Какое у вас образование?
ОТВЕТ: Высшее. Закончил «Бауманку» в 1978-м. Чуть было не защитил кандидатскую…
ВОПРОС: Но так и не защитили?
ОТВЕТ: Мне показалось это менее интересным, чем каратэ.
ВОПРОС: Ваши родные одобрили ваш выбор? ответ: Мой отец, Дмитрий Иванович Колчин, профессор Института востоковедения, также полагает, что заниматься следует тем, что тебе самому наиболее интересно.
ВОПРОС: М-м… О профессионалах каратэ. Ван Дамм, носящий титул «мистер каратэ», чемпион…
ОТВЕТ: Он талантливый парень, гимнастически подготовлен, у него есть пластика, физиономически с ним все в порядке. Трудолюбив, настойчив, сделал себя сам – бросил спортивную карьеру в Брюсселе, поехал в Америку, добился успеха в кино. Но в единоборствах он – ничто. Любой новичок из нашей Федерации запросто его положит на месте. И никаким чемпионом Ван Дамм никогда не был. А был он призером юниорских соревнований по каратэ города Брюсселя. И если учесть, что Брюссель вместе взятый со всей Бельгией – ненамного больше подмосковных Химок, а занимаются там боевыми искусствами человек двести, из них юниоров – порядка пятидесяти… пусть снимается в кино. У него, кстати, неплохо получается.
ВОПРОС: Про кино! Все тамошние фильмы однотипны. Герой изначально не то чтобы убогонький, он что- то умеет, но не так, как надо. И тут объявляется некий старичок-бамбучок и в течение пятнадцати минут экранного времени готовит героя таким образом, что тот оставшиеся час-полтора крушит всех направо-налево. Реально?
ОТВЕТ: Жена моя хорошо говорит по этому поводу: «Пришел мастер и положил всю школу!». Полный бред, разумеется. Даже при условии такого факультатива, один на один с мастером, нужно два года, чтобы ученик сказал себе: кажется, нечто я уловил… А чтобы достойно противостоять серьезным соперникам, нужно пять-шесть лет работы – и не с одним мастером, пусть и выдающимся. Тот даст технику, стратегию. Но есть у нас такой параграф – спарринговая практика. Этого мастер дать не может, он спаррингует так, как он, мастер, спаррингует. Допустим, он суперсильный мастер – вот и будет постоянно просто мордовать ученика. Любой сэнсей не даст того, что даст группа. Итак, спарринговая практика: сначала ты слабый среди сильных, потом становишься равным среди равных, и наконец – сильнейшим над равными. Да, мастер опекает, шлифует, подсказывает – но своим авторитетом всегда давит ученика. У сэнсея возникает биополярное чутье ученика – он читает его движения задолго до того, как удар наносится. И попробуй ученик сладь с учителем! Между прочим, потому-то еще и нужно сражаться с равными тебе, чтобы иногда чувствовать себя победителем – иначе утеряешь психологический баланс, будешь обречен на пожизненное тюканье по башке. вопрос: Означает ли появление учеников, что мастер постепенно переходит на тренерскую работу и сам все реже будет соревноваться на татами? Вам… за сорок? ответ: Сорок один. Мы не говорим: соревноваться. Мы говорим: воевать. Хорошо отвоевал, неплохо отвоевал… Что касается тренерской работы – это не футбол, где можно отрастить брюхо и, дымя сигаретку за сигареткой, руководить с кромки поля. Можешь? Знаешь? Покажи. Да ведь только что о старце говорили. Если бы вам что-нибудь сказали имена Фунакоси, Оямы, Уисибы, вопрос о возрастном пороге у вас отпал бы не родившись. Но… вижу, вам эти имена мало что говорят.