Летом 1918 г. состоялись концерты примадонны варшавских правительственных театров Марии Владиславовны Мариевской (лирическое сопрано). В „Орианте“ выступала популярная московская певица, исполнительница цыганских романсов Варвара Михайловна Королева. В сентябре в Желсобе прошли выступления ученицы профессора Альмы Фострем (Петроградская консерватория) Н. И. Булатович. В это же время здесь с большим вечером художественной юмористики выступил артист Петроградского драматического театра Иосиф Дальгейм; в вечере с музыкальной мозаикой принимал участие также И. Ульштейн.
„Мистер Дий“ оценивал концерт так: „Надо отдать справедливость, г. Дальгейм мастерски передал несколько сцен, шаржей и тому подобное, и хотя некоторые из его рассказов давно были известны публике, но будучи талантливо исполнены — вызывали заслуженный успех“.
27 декабря состоялся юбилейный концерт певца со звучным, красивого тембра баритоном, премьера оперетты — Сергея Дмитриевича Рокотова. Свою карьеру он начал в 1908 г. в Москве в театре „Буфф“ у известного антрепренера Блюменталь-Тамфина. Далее были щукинский „Эрмитаж“ в Москве, Петроград, Кавказ, Крым. Потом Сибирь и Дальний Восток.
С. Д. Рокотов к этому времени жил в Харбине уже два года и выступал в оперетте.
В Харбине, действительно, проходили в это время и спектакли театра „Летучая Мышь“ под руководством Михаила Бакалейникова. Труппа привезла полный репертуар театра Балиева. Пресса отмечала великолепную исполнительницу романсов Похитонову, артистов Мартынова и Туганова, других…
И все-таки, несмотря на блестящее развитие в этот ранний период в Харбине всех других видов искусств (в том числе и театрального, о котором я подробно расскажу ниже), сердцами и умами харбинцев тогда всецело владела оперетта.
Именно она — веселая и зажигательная оперетта!
„Коллективов было несколько, и состав их был великолепен“, — пишет в воспоминаниях мой отец.
В 1917–1918 гг. блистали примадонна Н. Д. Глориа и премьер С. Д. Рокотов, участие которых обеспечивало аншлаг на каждой постановке.
Я всегда хочу раскрыть (хотя бы только для себя!) инициалы имен и отчеств моих героев, особенно — узнать имя человека, которое, как утверждают современные исследования, влияет на формирование его как личности, на его характер, даже на поведение. И вот Н. Глориа. Нигде не раскрывалось это „Н.“. Я гадал: Наталия? Надежда? Нина?.. И наконец мне все же удалось выяснить. Оказалось: загадочно и поэтично — Нейя… Нейя Дмитриевна Глориа. Красиво, правда?
31 января 1918 г. была поставлена „пикантная оперетта, вечер смеха и веселья“ „Ночь в Мулен-Руж“; 1 февраля — „Цыганская любовь“.
В зимний сезон 1918/1919 гг. в театре „Модерн“ работала прибывшая в Харбин из Владивостока „Столичная оперетта“ (дирекция Л. Я. Патушинского и А. И. Кречетова). Во главе ее стояли известные артисты — упомянутая Н. Д. Глориа и Н. М. Бравин (он же главный режиссер). В составе труппы участвовали: Е. Е. Тумакова, Е. Н. Чарская, Е. Н. Ратковская, Е. А. Горская, Н. А. Малиновская, М. Н. Морина, А. А. Горев, Р. Н. Елинов, А. И. Кречетов, А. А. Стоянский, А. И. Гревнов.
Оперетта в том сезоне обрушилась на Харбин как шквал. Сразу же был объявлен репертуар: 28 сентября — „Веселая вдова“, 29 — „Жрица огня“, 30 — „Польская кровь“; 1 октября — „Король веселится“, 2 — „Граф Люксембург“, 3 — „В волнах страстей“, 4 — „Добродетельная грешница“, 5 — „Принцесса долларов“, 6 — „Ночь любви“, 7 — „М-ль Нитуш“, 8 — „Цыганская любовь“.
Спектакли живо рецензировались.
О „Веселой вдове“ критик писал: „В Харбине любят и ценят игру г-жи Глориа, да и как не любить! В игре артистки много женственности, а ее „Веселая вдова“ — то, что принято именовать „женщина с изюминкой“. Наряды артистки так хороши, что не одна женщина с завистью поглядывала на сцену…
Бравин без вычурных поз, грациозно мил, голос у артиста гибкий, звучный, ласкает слух… Елинов, по обыкновению, отсебятничал и смешил публику“.
О „Жрице огня“: „Лучшей исполнительницы для заглавной роли, как г-жа Тумакова, нельзя и желать. У артистки превосходный голос, чистый и звонкий; такие голоса редки у опереточных актрис.
Игра г-жи Тумаковой тоже не похожа на трафаретное исполнение, и публика по достоинству награждала артистку непрерывными аплодисментами“.
Отец, в те годы ученик Харбинских Коммерческих училищ, вспоминает:
„С осени 1919 г. музыкальное сердце Харбина забилось с новой силой — приехавшие из России музыканты и певцы влились в опереточный коллектив, созданный антрепренером-меценатом Штерном („Русская оперетта“).
Учащимся средних учебных заведений не разрешалось посещать опереточные спектакли, но я ухитрился повидать за сезон 31 оперетту. Труппа поставила, в частности, только в ноябре 1919 г. оперетты: „Кор-невильские колокола“, „Принцессу долларов“, „В волнах страстей“, „Разведенная жена“, „Прекрасная Елена“, „Польская кровь“, „Ночь любви“. Мне кажется, что спектакли проходили на хорошем художественном и творческом уровне, но, по-видимому, уязвимой оказалась материальная сторона дела — оперетта просуществовала только один сезон и не потому, что посещаемость была недостаточной, — напротив, она была очень хорошей, но содержание хора в 20 чел., балета и оркестра в 25 музыкантов и аренда помещения — зала Желсоба стоили, видимо, очень и очень немало, и Штерн, как говорили, „прогорел“; но в то же время существовало мнение, что понесенный им убыток не играл для него существенной роли и вся опереточная труппа была создана им в угоду его жене — талантливой опереточной артистке Чарской.
Из сравнения с последующими опереточными труппами, которые мне приходилось видеть, могу твердо сказать, что эта ранняя харбинская оперетта была хороша. Бравин — прекрасный баритон и отличный актер, участвовал в двух-трех спектаклях, а затем куда-то уехал. Большое впечатление и наилучшие воспоминания оставил талантливейший комик Елинов. Дирижером был молодой Каплун-Владимирский.
Вспоминается, что в спектакле „Цыганская любовь“ участвовала артистка Киевской оперы Машир (сопрано), приехавшая в Харбин вместе с басом Карлашовым. Артисты были хороши, но, дав несколько концертов, тоже покинули Харбин.
Вообще, за период 1918–1921 гг. в город приезжали многие певцы и музыканты, в некоторых случаях они оставались в Харбине на долгое-долгое время.
Из прибывших на короткие гастроли, но внесших много ценного в музыкальную жизнь города отмечу певцов: Ивана Днепрова (великолепный тенор) — он дал несколько концертов и организовал постановку „Фауста“ под рояль; Лукина — артиста театра Музыкальной драмы в Петрограде, — баритон, дал несколько концертов, поставил „Евгения Онегина“ под рояль, некоторое время занимался преподаванием; Радеева — красивый лирический баритон, — выступал в концертах, преподавал, организовал постановки „Таис“ и „Севильского цирюльника“ с оркестром. Интересно отметить, что у певшего Альмавиву тенора Герсдорфа голос был удивительно похожим по тембру на голос Радеева, и в некоторых сценах их, прямо до смешного, трудно было отличить одного от другого.
Эти певцы вместе с приехавшими и надолго оставшимися артистами: Зыряновой, Воиновым (из Благовещенской оперы Федорова), Григорьевым (драматический баритон), Теодориди (драматическое сопрано), Мамоновой (лирическое сопрано), Кармелинским (небольшой характерный лирический тенор) и другими создали костяк будущей постоянной и отличной Харбинской оперы. Был уже в Харбине и оперный дирижер — Фивейский.
Но организация постоянной оперы была пока еще впереди. Для этого нужен был инициативный энергичный человек, чтобы создать и укрепить постоянный хор, оркестр, балет и все это слить воедино. А такового не находилось. „Взвешенное“ положение с оперой сохранялось до осени 1922 г., когда вместо отдельных сцен из опер или даже полных опер под рояль, начались регулярные „настоящие“ оперные постановки. Но об этом несколько позже.