Арсений Несмелов в одноименном стихотворении так писал о Понужае:
И вот, этот человек-видение помогает отступающим, поддерживает их в трудную минуту:
Тем временем, уже 1 января 1920 г. (приказ об этом Жанена последовал только 5 января) ЧСА поспешила взять Колчака и поезд с российским золотым запасом "под свою охрану". 4 января А. В. Колчак назначил своим преемником ген. Деникина, а "всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской восточной окраины" передал атаману Семенову, произведя его в генерал-лейтенанты. Г. М. Семенов стал, таким образом, верховным главнокомандующим и формальным главой Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке.
Вечером того же 4 января в Иркутске произошел переворот, в результате которого 5 января власть в городе формально перешла к т. н. Политцентру, а фактически — к рабоче-крестьянским дружинам, руководимым Иркутским губкомом РКП(б).
По предложению Жанена Колчак согласился перейти в отдельный вагон, на окнах которого были укреплены 5 союзных флагов — американский, английский, французский, японский и чешский, означавшие, что адмирал находится под защитой пяти держав. Вагоны Колчака и Пепеляева были прицеплены к эшелону 1-го батальона 6-го чешского полка и вместе с ним в ночь с 8 на 9 января двинулись на восток — к Иркутску. Поезд шел до станции Зима с большими остановками.
Ввиду явной опасности, которой грозила ситуация, А. В. Колчаку предлагались варианты спасения: бежать под видом солдата, покинуть чешский эшелон и уйти в Монголию, но он отказался, считая своим долгом до конца оставаться на посту.
Утром 15 января эшелон прибыл в Иркутск, к этому времени уже покинутый союзниками. Здесь заранее, согласно директиве Жанена и по сговору чехословацкого представителя в Иркутске с Политцентром, вопрос о выдаче чехами Колчака Политцентру был решен. Торг шел только из-за судьбы "золотого эшелона" и разрешился в конечном счете тем, что в качестве цены за свое свободное продвижение на восток чехи оставили золото в Иркутске — 366 млн. золотых рублей (из бывших с Колчаком 408), т. е. еще выторговали себе за предательство 42 миллиона рублей золотом.
Арест Колчака и Пепеляева произошел прямо на вокзале — в присутствии чехословацких, а также японских войск. Местным властям Колчака передал чешский офицер Боровичка. Когда Колчаку сообщили о передаче, он воскликнул: "Как, неужели союзники меня предают? Где же гарантии генерала Жанена?.."
21 января началось следствие, отраженное в неполном и фальсифицированном виде в книге "Допрос Колчака". Но 21 января власть Политцентра пала и на смену ему пришел Иркутский Военно-революционный комитет (далее ВРК), руководимый большевиками, — с иркутской губчека и прочими атрибутами советской власти. Допросы продолжались.
Отступавшая Белая армия не была в состоянии оказать какого-либо влияния на трагические события, разворачивавшиеся вокруг адмирала Колчака. Перед нею был Красноярск.
Но 4 января стало известно, что в городе установилась советская власть. Враг оказался таким образом у "белых" и спереди, и сзади. Каппель отдал приказ о штурме города, но вернуть Красноярск не удалось. Город было решено обходить с севера и двигаться по льду Енисея к устью Кана; по этой реке предполагалось снова выйти к железной дороге у г. Канска.
На устье Кана каппелевские войска разделились; было принято решение пробиваться за Байкал двумя отдельными группами северным и южным путями.
Южным путем, по Кану, пошла группа во главе с Каппелем (начальник штаба ген. С. Н. Войцеховский), ее целью был выход на Верхнеудинск (современный Улан-Удэ). Путь этой группировки по замерзшей реке, покрытой глубоким снегом, скрывавшим под своим покровом опасные наледи, по совершенно глухим и безлюдным местам (105 км), был в полном смысле этого слова путем на Голгофу. Были преодолены неимоверные трудности, и с Кана белые войска стали называть себя каппелевцами.
Вот передо мной сборник стихов сибирской казачки, проделавшей весь Ледяной поход, поэтессы Марии Вячеславовны Волковой "Песни Родине" (Предисловие П. Краснова. Издание Войскового представительства Сибирского казачьего войска. Харбин, 1936). Она пишет об этих днях:
"Костры горят по сторонам дороги, бросая свой зловеще-тусклый свет. Что это: явь или кошмарный бред? Горит лицо и стынут, стынут ноги, Глухая ночь, Все призрачно и странно. Кругом бело, но мрачно до тоски. Дорога наша — это грудь реки, реки обманчивой, живой, непостоянной… Какой мороз. А теплый кров — не скоро… Немеет тело, жизнь уходит прочь… Вокруг тайга, вверху над нами ночь, внизу — река и страшные зажоры".
Зажор (сибирск.) — это опасная наледь на северных сибирских реках, не замерзающая, так как постоянно подпитывается водами реки, часто покрытая лишь тонким слоем льда, покровом снега. Один из таких зажоров и стал причиной гибели В. О. Каппеля. В этом мучительном переходе по порожистой таежной реке командующий, который, как говорили, отказался ехать верхом, чтобы быть в равном положении со своими подчиненными, попал в такую наледь, промочил и отморозил ноги (гангрена); (по другим данным, его сани провалились под лед, он заболел крупозным воспалением легких). 26 января 1920 г. Владимир Оскарович Каппель скончался в румынском эшелоне на маленькой железнодорожной станции Утай недалеко от Нижнеудинска.
Командование армией возглавил ген. — лейтенант Сергей Николаевич Войцеховский.
В стихах Марии Волковой имя Каппеля перекликается с именем другого героя Гражданской войны — Лавра Корнилова. Каппелевцы не оставили тела своего погибшего командира и повезли его с собой, чтобы уберечь прах от посмертного дикарского надругательства со стороны большевиков, как это было с Л. Корниловым, тело которого те даже… вырыли из могилы и повесили.
Ледяной поход прошли многие харбинцы и маньчжурцы. Назову только одно имя — Николай Павлович Веселовский-Выговский, оставивший воспоминания (его статья "25 лет Ледяного похода" // Луч Азии, 1945, № 5/131). Биографом В. О. Каппеля за границей был полковник В. О. Вырыпаев.
28 января 1920 г. белые части подошли к селу Тулун — уже в пределах Иркутской губернии — и здесь о смерти командующего узнала основная масса бойцов. Армия сохраняла высокий боевой дух и боеспособность. А. Несмелов отмечает эти качества каппелевцев, и он совершенно прав, когда в том же стихотворении "Понужай" пишет: