* нашла упоминание об этом в книге Коути.
** у той же Коути подробно описываются все ужасы стирки) пятна крови выводили керосином, правда, как они потом избавлялись от запаха?
***
- Ты опять меня трогал! – это были первые слова, которые произнес Альбин, проснувшись.
- Лучше бы сказал спасибо, чем ворчать – я тебя помыл. Ты был грязнущий, а воду ночью не достать и бани не работают.
- И как ты это сделал? – недоуменно спросил Альбин, оглядывая себя.
- Знамо, как: отнес в корыто, что в конце коридора, натаскал воды, погрел воду у соседей.
- Не понимаю, как ты меня поднял, впрочем, ты прав – мне следует тебя поблагодарить.
- Всегда пожалуйста. Альбин, сегодня мне будет нужна твоя помощь.
- Помощь? И чем же я могу тебе подсобить? Надо же, даже как-то штаны надел… они еще влажные, ты осознаешь этот факт? – немного ворчливо спросил вампир.
- Слушай, а ты вообще представляешь себе, сколько сохнет такая плотная ткань? Даже если ее отжать хорошенько. Утюжить, уж извини, не стал – у прачки утюг был так черен от нагара, того и гляди запачкает чистое вновь. Мы все выяснили о твоих брюках или ты еще о чем расспросить желаешь? Нет? Отлично! Как я и предполагал, дитев сплавили на детскую ферму(3). Ну, знаешь, это такое место, где за детьми ухаживают, кормят там, заботятся, всякое такое… чтоб старой кошёлке икалось до скончания века! Куда моих кровиночек сдала…
- Кевин, почему ты столь зол? Разве это не хорошее место? Сам же сказал только что: заботятся о детях добрые люди. Видимо, за плату малую. Или я чего-то не разумею?
- Не разумеешь, - прошипел я сквозь зубы, тщетно пытаясь унять бешенство, что поднималось во мне при мысли о мальчиках, - это должно быть хорошим местом, где за ребятишками присматривают. А на самом деле… детки мрут там чаще, чем у нерадивых мамаш. Маленькие умирают почти наверняка, редкий выживает. Иногда взятых на попечение детей специально придушивают, а плату за содержание продолжают требовать, родные обыкновенно не посещают отпрысков, вот и доходец, смекаешь?
- Кевин, но это же ужасно! Нужно немедленно забрать твою кровь из этого чистилища! Какая циничная жестокость – наживаться на невинных детях.
Альбин разнервничался, чего я от него не ожидал, мне казалось, что люди ему не слишком приятны, однако мой рассказ произвел на него большое впечатление.
- Вот тут-то мне и понадобится твоя помощь: что, если мне не захотят их отдать? Официально я – беглый заключенный. Могут и полицию позвать. Боюсь, что есть вероятность применения силы. Только тут заминка: этим ремеслом обыкновенно женщины занимаются. Не бить же их по черепу? Ведь я не могу быть совершенно точно уверен в злонамеренности дамы – слышал я, будто и приличные фермы существуют. Малыши там, конечно, не катаются ровно сыр в масле, однако, не бедствуют. Твоя скорость и сила пригодилась бы для того, чтобы быстро и аккуратно обезопасить нас от нежелательного внимания посторонних.
- Несомненно, я присоединюсь к тебе в сем благом деле, но не могу утаить некоторой собственной слабости – мне необходима пища. Много.
Я отдал вампиру принесенные пирожки, но Альбин ими не насытился. Пересчитав оставшиеся гроши, я пришел к неутешительному выводу – придется стряхнуть паутину с шеста тошера и залезть в вонючую канализацию, чтобы выловить из зловонной жижи сокровища, неосмотрительно выплеснутые раззявами-хозяевами и подобрать обломки вещей, кои можно сбагрить старьевщику. Иначе быстро мне денег не заработать.
В гулких тоннелях я провел половину ночи, потом добывал для вампира еду и, уже почти на исходе темного времени суток, почти потерял надежду успеть вызволить сыновей. Однако, Альбин меня удивил: он закидал в себя еду, будто топливо в очаг, и резво направился за мной в сторону места содержания мальчиков.
Я очень надеялся, что тетя все-таки проверила даму, предлагающую услуги и дети находятся у достойной женщины, но, к моему ужасу, все оказалось еще хуже картин, нарисованных моим воображением. Найденные дети сидели в темной комнатенке, в этом чулане была такая стынь, что малютки сгрудились в одном месте, крепко прижавшись друг к другу. Их крошечные личики были бледными и изможденными. На полу валялась охапка тряпья, заменявшая кровать, но ничего из мебели я не приметил. Сыновья молча бросились ко мне, несколько минут я вертел их, осматривая. Кроме красных полос от розог и шишки на затылке одного из мальчишек, повреждений не нашел.
- За что отлупили-то? – вопросил я у старшего.
- Еду требовали. Не дала, коза драная.
Парни у меня всегда были бойкими, за что им частенько прилетало от учителей, иссечённые плечи для них не были новостью, но меня взволновало то, какими заморенными они стали за те несколько дней, что я их не видел.
- Совсем, что ли не кормили? - спросил я.
- Неа.
Я в очередной раз ощутил бессильную злость: ну, ладно, тетка уже в возрасте, больше никто внимания к ребятам не проявил, и она взялась их устраивать, но как можно было сплавить их к этой бессовестной живодерке? Что за преступное бесчувствие овладело родственницей?
- Кевин, - позвал стоящий в проеме Альбин, - маленьких человеков больше, чем я ожидал. И они умирают. Дети ночи чувствуют, когда Мрачный Жнец готов позвать смертного на последнюю прогулку.
- И что ты хочешь предложить? Милосердно и безболезненно придушить несчастных? – со злостью спросил я.
Альбин хмурился, оглядывая детей, мое сердце сжималось от отчаянья – я ничем не мог помочь этим несчастным, моя собственная жизнь перекувырнулась, полетела вверх тормашками, и я пока еще не понял будет ли безопасным приземление или же нас троих шмякнет о твердь, размалывая в кровавую кашу.
- Я мог бы излечить их. Ты сам знаешь, как, - задумчиво проговорил вампир.
- И что? Им этим не поможешь! Они еще слишком малы, чтобы сами о себе заботиться, а взрослые родственники обрекли их на… это. Думаешь, родители не знают о том, что здесь происходит? Нет! Знают! Большая часть этих крох – плод грешной любви, отправленный отцами, матерями, опекунами с глаз долой. Никому не нужен повзрослевший наследник, стучащийся в двери. Я слышал о таком, от людей правду не скроешь: их отдали на ферму, и они должны тихо исчезнуть, не бросая самим своим существованием тени на родню.
- Кевин, у меня есть вариант, как можно было бы поступить, однако, я не уверен, что он придется тебе по сердцу. Я говорю с осторожностью, ибо не берусь предсказать, как ты откликнешься на мои слова. Человеки странны, я смотрю, смотрю и, когда мне кажется – я понял ваш народ, происходит нечто, разрушающее в щепы мою самодовольную уверенность. Ты – отец, и я видел, как ты рвался к своей крови, дабы защитить. У маленьких человеков, сидящих здесь – в грязи и запустении, - тоже есть отцы и матери. Мой разум пасует и терпит крах в попытках разгадать эту загадку!
- Альбин, я и сам иногда замираю в недоумении, оглядываясь вокруг: что только не вытворяют идиоты! Скажи, что у тебя на уме, я хочу поскорее покинуть это гиблое место.
- Там, у себя, я небеден. У меня есть земля, есть средства, которые я еще не решил, куда вложить. Что, если создать собственную детскую ферму? Наймем нескольких работников, они помогут с делами, а ты, Кевин, проследишь, за всем: растолкуешь детям ночи, как обращаться с отпрысками вашего народа, чтобы не было ущерба. Малыши подрастут, выберут себе кого-то из детей ночи, станут фамильярами. Полагаю, это хорошая идея. А ты что скажешь?
- Это в любом случае лучше того, что может предложить детям нечистая на руку дама, заведующая сим заведением! Только как же мы скроемся из города? Детей много, они слишком малы и не смогут идти быстро, некоторые вообще еще не умеют передвигаться, кроме того им нужна еда, новая одежда, ибо те обноски, что я наблюдаю, только на тряпки и годны… у тебя есть ответы на эти вопросы?