– Это всего лишь незакрепленная ставня, ничего страшного, Да, я недавно приехал из России, Я провел там безвыездно целых два года. Я инженер и был приглашен на работу. Это 6bwq тяжело. Я переписывался со своим старым другом Джеком Даннингом, и мы сговорились встретиться здесь, а потом отправиться в зимнее путешествие по Южной Испании. Но я приехал на неделю раньше времени.
Я был рад, что она выглядела более спокойной, и продолжал:
– Надеюсь, что в Южной Испании теплее, чем здесь, и не так ветрено.
– Здесь очень холодно от ветра. Это мистраль. Но летом здесь очень жарко и сухо. Летом сюда приезжают туристы большими группами. Кажется, что вся Америка бывает здесь. Сначала мне здесь нравилось. А теперь...
Я чувствовал, что она возненавидела это место, но она лишь сказала:
– А теперь мне здесь не нравится. А что вы думаете об этом отеле?
– Зимой он довольно просторный, не так ли? Гости должны трещать здесь от холода подобно земляным орехам.
– Мы и трещим. Особенно, когда распускают летний штат прислуги. Сейчас здесь находятся повар, слуга и горничная, затем управляющий и его жена – мадам Ловсхайм. Кроме того, живете вы, миссис Бинг и священник. Ну и я, конечно. Зимой здесь очень тихо и обычно безлюдно.
Вероятно, она прочла вопрос в моем взгляде, так как добавила:
– Я живу здесь около года. Видите ли, моя мать болела и умерла здесь. Мадам Ловсхайм и ее муж были очень добры ко мне и к моей матери.
Она не упомянула о своих родственниках и не сказала, где в Америке был ее дом. Как бы желая переменить тему, она встала, поглядела в зеркало и пригладила волосы. Они были довольно длинными и разделены на прямой пробор. Их кончики вились локонами чуть ниже ушей, придавая ей вид красивого средневекового пажа. Затем она стала рассказывать мне об отеле.
Оказалось, что раньше здесь была очень элегантная семейная резиденция. Потом дом был куплен вместе с обстановкой и превращен в отель, чем и объяснялось наличие красивой мебели.
– Конечно, – сказала она, – время от времени вносились некоторые изменения, обновлялось декоративное оформление.
Она подняла голову и посмотрела на стены.
– Например, менялись обои. Эти теперь выглядят подобно бредовым фрескам некоторых художников. Рядом с вашей комнатой имеется небольшой салон, стены которого обтянуты старинной атласной парчой. Эту комнату редко открывают, но, может быть, вам захочется ее посмотреть. В ней стоит рояль, огромный, словно амбар. Говорят, что когда-то, очень давно, сам Папа Римский исполнял на нем мессу. Впрочем, я сомневаюсь в этом.
Я издал какой-то звук, выражавший согласие, и она продолжала:
– Существует также предание о здешних многочисленных часах. Говорят, будто они были приобретены во время приготовлений к визиту Наполеона. Он ведь любил часы, вы знаете? Но в достоверности этого я тоже сомневаюсь: даже страстному любителю не нужно такое количество часов. О, у вас в комнате находятся часы со шпагой! Они единственные такие во всем доме!
Ее розовые пальцы дотронулись до маленькой шпаги и осторожно вынули ее из руки бронзового всадника. Вероятно, на моем лице отразилось изумление, потому что, глядя на меня, она впервые рассмеялась, и лицо ее при этом расцвело.
– Разве вы не знали, что она вынимается? К тому же она очень острая.
Она дотронулась кончиком пальца до острия.
– Как кинжал!
Она стояла передо мной, держа игрушечную шпагу. Ее светлая голова наклонилась. Бархатная накидка была у самого подбородка. Юбка подчеркивала стройность ее талии и бедер, расходясь затем широкими длинными фалдами. Наш разговор вернул ей спокойствие, хотя это не меняло ситуации. Я подошел и встал возле нее, облокотившись на полку камина. К собственному удивлению, я услышал свой голос:
– Я хочу помочь вам. Вы позволите мне это? Она медленно вложила обратно маленькую шпагу.
– Вы уже помогли мне. Я не знаю, как благодарить вас. Думаю, что теперь мне опасность больше не угрожает.
В нерешительности она остановилась и посмотрела мне в лицо. Я до сих пор не могу определить точно значение ее взгляда, чем-то он приковывал внимание, и я чувствовал, что она хотела этим взглядом передать нечто важное.
Чуть позже, вероятно, спустя несколько секунд, она продолжала:
– Возможно, будет лучше, если я расскажу вам, что произошло сегодня вечером. Наверное, было около десяти часов, когда я вышла. Я чувствовала себя неспокойно и хотела перед сном прогуляться. О, я часто по вечерам хожу к мосту и подолгу смотрю на реку. Это всегда было совершенно безопасно. Но сегодня...
Она приложила руку к горлу, но тотчас продолжала твердым голосом.
– Сегодня проходившая мимо машина остановилась, и из нее вышел мужчина. Я хотела незаметно убежать, но он поймал меня. Обмотав что-то вокруг моей головы и связав мне руки, он толкнул меня в черную машину на заднее сиденье. Он действовал Поспешно и, кажется, с опаской. Я, конечно, сопротивлялась. Затем он сел за руль, и мы мчались, мчались... Я думала, что мы отъехали от А... на несколько километров. Я была в панике, но пыталась развязаться, что мне, в конце концов, и удалось. Мне показалось, что мы находились в пути около часа. Конечно, только показалось... Наконец, он остановил машину.
Она тоже остановилась и вздохнула полной грудью.
– Я придумала план действий. Когда мужчина выходил из машины, я выскочила в заднюю дверцу в другую сторону и бросилась бежать. Дул сильный ветер, и было темно, поэтому он не слышал, как я открыла дверцу, и прошло некоторое время, прежде чем он заметил мое отсутствие. Я бежала и старалась сохранить силы, чтобы крикнуть, когда увижу где-нибудь огонек. Наконец, я увидела свет, и это, по счастью, как ни странно, был вход в отель. Ворота были заперты, но я знала другой вход. Он гнался за мной.
Очевидно, при этих словах какой-то звук вырвался у меня, так как она остановилась, вопросительно поглядела на меня, затем продолжала:
– При слабом освещении он все же мог видеть меня. Он также, наверно, знал вход во двор. В отеле было темно, но я увидела свет у вас. Прячась в тени, я побежала вверх по лестнице. Я полагаю, что он потерял некоторое время на поиски меня во дворе. Не думаю, что он слышал, как я кричала вам: ветер шумел слишком сильно.
Но боюсь, что он увидел меня, когда я входила в освещенную дверь. Вот и все. Только я прошу вас не рассказывать этого никому, особенно Ловсхайму.
– Кто был этот человек?
– Не знаю.
– Вы когда-нибудь видели его раньше?
– Я не уверена. Мне не удалось разглядеть его.
– Это был не Ловсхайм?
– О, нет! – воскликнула она. – Это был не он. Он такой толстый, а этот человек не был толстым.
При этих словах я ясно представил себе все происходящее и ее ужас.
Она поспешно сказала:
– Не смотрите на меня так! Я же не получила ни малейших повреждений, только испугалась. И я спаслась!
Я сказал, что этого типа следовало убить. Кажется, я сказал, что с удовольствием сам сделал бы это. Я сказал много других вещей, столь же тривиальных и мелодраматических. В смущении я вспомнил, что когда впервые услышал об этом событии, то ограничился тем, что предложил вызвать полицию.
– Ну, я причинила вам достаточно беспокойства, – сказала она. – Не знаю, как мне благодарить вас. А теперь я ухожу.
– Но подождите же! Уверены ли вы, что теперь никакая опасность вам не угрожает?
– Теперь мне нечего бояться.
– Но это может повториться. Разрешите позвать мадам Ловсхайм?
– Нет, нет. Просто я больше не стану по ночам совершать прогулки к мосту. И совсем не нужно звать мадам Ловсхайм. Она не должна ни о чем знать. Я запру свою дверь на ключ.
На лице ее появилось выражение растерянности.
– Мой ключ! – воскликнула она. – Перед уходом я оставила его на доске у портье в холле.
– Я пойду и принесу его. Оставайтесь здесь. Какой номер вашей комнаты?
– Девятнадцатый. Но...
– Не выходите, пока я не вернусь.
Коридоры по-прежнему были тускло освещены. Я дошел до лестницы и лифта, когда вспомнил, что быстрее бы пройти через двор, но подумал, что в такое позднее время дверь, наверное, заперта. Заглянув с лестницы в холл, я увидел там полнейший мрак, а лестница чуть освещалась слабым светом из коридора. Держась за перила, я без особых трудностей сошел вниз и очутился в полнейшей темноте. Некоторое время я искал выключатель, слыша, как ветер продолжает оглушительно свистеть во дворе. Я никак не мог отыскать в кармане спичек. В поисках выключателя моя рука наткнулась на доску с ключами, но я не мог определить, какой из них был от № 19. Не знаю, сколько времени я провозился, наверное, несколько минут. Наконец, я нашел выключатель. Тотчас холл залился светом, показавшимся мне ослепительным, хотя, конечно же, это было не так. Несколько минут я разглядывал доску с ключами, пока не убедился, что № 19 отсутствовал.