Она и пикнуть боялась, тоже старого поколения. Десять лет поколение теперь, да?.. Или пять?.. Хотя бы понятная мне личность, а новые? - жлобы ассорти. Ринулись из всех щелей. Кто чаи гонял в институтах-учреждениях, кто тайно приторговывал, кто историю партии читал... еще воры разные... И все бросаются накапливать первичный капитал. Тошнотворно, но еще и старомодно, пройдено сотни лет тому назад. А мы только очнулись, решили со всех ног догонять. С нашим размахом и задором, а что?..
А девочка, дочка ее? Неизвестно откуда, еще до мужа возникла. Я не спрашивал. Дочь мне не нравилась с самого начала, кроха. Ругал себя, корил... в нелюбви к слабым и беззащитным стыдно признаваться. Но что поделаешь, бывает. Иногда сразу чувствуешь в ребенке родное, гены и нации не при чем. А здесь все чужеродное, привычки, движения, словечки неприятные были... Мать тоже удивлялась, откуда?.. Все валим на садик, на школу... Я виду не подавал, старался, был даже ласков, хотя мне это тяжело. Не нравится, и кол в горле. С женщинами проще, особенно в темноте. Всегда нащупаешь интерес, хотя бы на пять минут. На ощупь легче обмануться.
В общем у нас с Ларисой на крепкую троечку получалось. Иногда, правда, тоска от этой троечки, но что тоска - кругом тоска.
***
Я возвратился в свою халупу, на десять километров северней, но дом такой же, и подъезд, и надписи на стенах родные сердцу, так что быстро вспомнилось. Одинокая жизнь, как прекрасно, да?..
Второй раз не повезло, повод подумать, не закономерность ли...
Все свободное время сидел дома, смотрел в серое заплеванное дождем стекло... читал, читал... Ну, попивал. Очень умеренно по общим представлениям. Кажется, говорил, серьезный недостаток, алкоголь меня не переносит.
Кругом не повезло.
Тоскливо, нет опоры, даже иллюзий не осталось. Семейная жизнь была мечтой. Те, кто вырос вне теплого дома, с трудом усваивают устройство общества, ячейки эти. И все равно мечтают - о покое, о женщине, которая не предаст.
На этот раз все замкнулось и совпало, а это тяжелый случай, психологи вам объяснят.
Тридцать шесть лет, возраст который с трудом переживают творческие люди, а я считал себя творцом.
Неудача, очередной провал - не сумел втиснуться в ячейку общества, чтобы как все...
Школа, в которой меня кусали каждый день.
И воспоминания. Воспользовались моментом, навалились. Пустыня, песок, пустота, особое состояние, когда себя от песка не отличаешь... Песочные часы вечности. Красиво сказано!.. Но если вдуматься, горький урок для создателя миров.
***
Опять не туда, вот что я чувствовал. И вообще, все не так, все, все!.. Нигде нет устойчивого места - жизнь колышется, сползает, движется, скрипит... Льдина, я же говорил. Ощущение жизни важней разумного зрения. Во всяком случае, по шее бьет сильней. Особенно в неспокойные времена: то, что вчера во главе угла, сегодня забыто или оплевано. Не одобряю презрение к мелкому современнику ради крупной женщины, госпожи истории.
Если бы стать свободным зверем, да? Про звериную жизнь нам только кажется. Та же свалка у них, может, похуже нашей, если возможно. Тот же цирк. Не театральная сцена, как высоко выражаются, - арена с дураком на ковре и плеткой мучителя зверей. Не отличается.
Мне говорят, смотри, весна на дворе, страна проснулась!.. И ты не обыватель больше в своем вонючем углу, а составляешь частичку волн, опрокидывающих империю. Кто-то на этих волнах легко скользит, а нам, тем, кто отплевывается в глубине, громогласно и напыщенно вещают - об исторической роли масс....
Преувеличиваю?
Как не преувеличивать, люди забыты ради процесса!.. Причем, весь этот кураж, как нам обустроить новый мир... - на фоне суеты тех, кто ближе к общему имуществу. Они деловито обустраивают свои норки.
Будь разумным и объективным, - они поучают, история важней твоих мелочных притязаний. Гордись, почетный свидетель и участник великих сдвигов...
Я думаю, еще величавей было бы уж сразу движение земной коры, миллионолетнее явление, сжатое в минуты роковые... И что бы мы увидели?.. колыхание огромных плит, крошатся и уходят в огнедышащие пропасти целые материки... И мы, полудохлые мухи среди развалин, в предчувствии последнего удара, девятой кипящей волны...
Я бы посмотрел на восторги эти!..
Глава третья
***
Теперь бы вернуться, что-то объяснить.
Сразу после школы армия, небольшая вроде бы войнишка, ограниченный контингент. Земля пыльная, сухая, камень серый, небо тяжелым непроницаемым пологом... Неделями все живое и неживое сечет песок. Зато как успокоится ветер, дивные на небе цвета по вечерам!.. Домишки чудом прилеплены к горам или наполовину в песок вросли. Люди - яркие, чужие, все у них по вековым правилам, своим уставам. А тут мы, со своими школьными распоряжениями вперлись.
Схватка передовых частей, и я, в хвосте колонны. Там и пролетел он со свистом, чуть задел и дальше, крошечный осколок. Бритвой по шее, маленький, да удаленький. Думал, мне конец. От потери крови. Течет и течет она из шеи без остановки, утекает неумолимо. Сразу мысль пробирает до костей - до чего непрочно все!.. И в наружном мире - неумело и опасно устроено, и внутри... Обе непрочности сойдутся, разом навалятся - и пиши пропало.
Я потом анатомический атлас изучил - чудо, что только вена порвалась. Артерия рядом; если б она, вопросов больше не было бы. А чувство легкое, словно по воздуху летаешь, мысли в голове веселые, дурацкие... только слишком быстро темнеет день. С тех пор мне эта смерть, через кровопускание, казалась симпатичной, близкой и возможной, даже веселой. Я не боялся самого процесса, это важно. Нет дополнительной преграды, когда приходит настроение или уверенность, что хватит, хватит...
А это часто со мной бывало, не скрою.
***
Помотали по госпиталям и домой отпустили - из одного сумасшедшего дома в другой, зато мирный. Кровь не совсем нормальная оказалась. Жить будешь, говорят, но если спокойно, тихо, а на суету кислорода может не хватить.
Но я-то знаю - ошибка, вернее, вранье, ничего не было с анализом. Врачу, он один в крови разбирался, вся эта потасовка надоела, и он отпускал кого мог. Парень лет тридцати, лицо было такое... умное лицо, но остервенелое... потерянное, что ли...
- Иди, - говорит, - и головы не поднял, - живи спокойно.
Слышал, потом его судить хотели, а он повесился. Не нравится мне такой конец, когда воздуха не хватает. Не хотелось бы повиснуть без опоры, дрыгать ножками, довольно унизительно. А вот потеря крови мне понравилась.
Но в одном он прав был, несчастный этот врач - я другой крови. Союз нерушимый, мы разной крови, ты и я... Я понял это за много лет до исчезновения твоего. Много лет, сильно сказано, что такое десяток лет по сравнению с историей?.. А вот и нет - десяток лет, это тебе не жук плюнул.
***
Никто не знал, не видел, в том бою еще одно событие произошло. Десять минут всего.
Обожгло, резануло, но боли не почувствовал. Как таракана веником, смело с открытой брони, кинуло на обочину. Скатился в неглубокий овражек, по листьям сухим. Ноябрь, но край-то южный, предгорье, красиво, тихо. Если б не война...
Кровь из шеи струится, копаюсь в листьях. Хотел встать, никак, на левой ноге лодыжка вспучилась, на сторону вылезла, и кожа синяя над ней. Решил ползти наверх. Дорога рядом, подберут.