Когда Веня усомнился однажды, можно ли вообще вылечиться от его злосчастного недуга, Пеликанов не сразу ему ответил. Он походил по кабинету, постоял у окна… Веня, почувствовав значительность момента, затаил дыхание. Наконец Игорь Павлович подошел к столу, выдвинул ящик и достал какую-то потертую папку. «Письма бывших пациентов» было написано на ее обложке.
Два письма из этой папки доктор протянул Пепелкову.
— Эти люди, — сказал Игорь Павлович, — были в худшем положении, чем вы… И по срокам, и по степени тяжести… По-моему, очень поучительно. Почитайте…
Веня взял письма, вышел в холл диспансера, опустился в мягкое кресло возле журнального столика и начал читать.
Первое письмо было написано мелким убористым почерком на вырванных из школьной тетради листочках в клеточку. Много было помарок. Чувствовалось, что человек, писавший его, волновался[5].
«Игорь Павлович! Не мастер я письма писать, по нашему несколько слов как умею, уж не обессудьте! Как помню, отец мой пил всю жизнь и едва сумел заработать пенсию, хотя был знатным механиком, умер на 61-м году жизни. Бывало, как загуляет, так почти на год бросает работу. Мать была портниха на фабрике, не пила. Подрабатывала дома. Всю семью тянула. Младшие в семье (Сашка и Славка) болеют эпилепсией и на учете в диспансере. Я пить стал уже после службы в армии. До этого вида пьяных и пьющих не выносил, готов был их удушить (насмотрелся на папеньку)… На работе помогли приучиться. Сперва дружки подносили. Ну, как не уважить, думаю! Морщусь, а пью! Затем стало легче. Работал хорошо. Работа срочная. Мастер — флягу спирта, а мы ему к утру станок отладим… Пьешь пару дней — отгул! Потом уже без выпивки не мог обходиться. В голове все время думка: «Где бы достать, как бы сообразить?» Тут женился. Дочь родилась. Пить стал поначалу меньше. Жена мне попалась хорошая, умница. Затем прорвало меня. Ухудшилось, как в больнице полежал после ушиба головы (зимой поскользнулся). Пошли запои, как у папаши, до месяца гулял. Работу забросил. Стыдно идти на работу, да и сил нет. С утра уже «мокры». Стал тунеядцем. Собирал в парке посуду бутылочную и на это пил. Пил помногу сперва. Мог один одолеть до трех бутылок водки и не закусывал. Жена к вам побежала, и вы направили меня в профилакторий. Там было время, и я крепко задумался о своей жизни. Решил «завязывать». Работал хорошо. Через год освободили. Принес домой 600 р. Отдал жене. Ребята опять при встрече предлагали обмыть прибытие. Отказался. Тут один «дружок» (чтоб он, гад, подох!) и говорит мне раз: «А жена твоя, пока ты лечился, гуляла». (Потом уж услышал, что он, гад, ее и не знал совсем.) Тут я сдуру так расстроился, что к вечеру уже набрался. Продал однажды утром на опохмелку дочуркину шубенку за бутылку водки, хотя я ее и не покупал. А ей цена была 60 рублей. Упреков жены и не слышал… Через несколько дней утром однажды встал, голова болит, весь дрожу, мутит, весь потный, страшно!.. А в кровати дочурка лежит, вся красная, больная и сквозь слезы стонет и говорит: «Папуленька, отдай назад мою шубку!»
Так мне стало плохо, что пошел на кухню, снял веревку, сделал удавку, вышел на площадку и только просунул голову в нее и хотел через перила перемахнуть, как парень какой-то сбил меня с ног и на меня навалился. Вызвали дружинников и направили меня в больницу. Через десять дней выпустили. Я прямиком сам направился к вам. Ну, дальше все было уже проще. Подлечили вы меня. «Завязал» — на всю оставшуюся жизнь…». До сих пор не могу смотреть на пьяниц и пьющих… Не могу видеть, как дети плачут. Сразу дрожь пробирает меня. Тому гаду, что на жену наговорил, я все же глаз выбил… Он даже не пожаловался на меня. Всем говорит, что на заводе потерял.
Помогло мне «завязать» то, что сам понял всю гадость пьянства. И вот что хочу сказать. Пусть каждый думает, до чего он может дойти. Надо с пьяницами построже. Много вы с ними возитесь. Вам спасибо от меня и от всей семьи. Дочурка собирается экзамены сдавать за 10-й класс. Имеет первый спортивный разряд. Скоро новую квартиру получим. Копим деньги на мебель. Ждем в гости. Общий стаж трезвой жизни у меня — 9 лет.
5
Эти письма любезно предоставлены автору врачом наркологического кабинета Петроградского района г. Ленинграда Л. С. Соколовым. Фамилии авторов писем изменены.