| Сандалии келейника застучали по деревянному полу, и окованная железом дверь взвизгнула на своих петлях. |
| In a few moments it opened again to admit a short square monk with a heavy, composed face and an authoritative manner. |
Вскоре она снова открылась, и вошел невысокий, коренастый монах с массивным, волевым лицом и властными движениями. |
| "You have sent for me, holy father?" |
- Вы посылали за мной, преподобный отец? |
| "Yes, brother Jerome, I wish that this matter be disposed of with as little scandal as may be, and yet it is needful that the example should be a public one." |
- Да, брат Иероним, я хотел бы, чтобы с этим делом было покончено по возможности без шума, но все же пусть оно послужит для всех назиданием. |
| The Abbot spoke in Latin now, as a language which was more fitted by its age and solemnity to convey the thoughts of two high dignitaries of the order. |
Аббат перешел на латынь, ибо этот язык своей древностью и торжественностью больше подходил для обмена мыслями между двумя людьми, занимающими в ордене высокие посты. |
| "It would, perchance, be best that the novices be not admitted," suggested the master. |
- Может быть, самое лучшее - не допускать послушников? - предложил наставник. |
| "This mention of a woman may turn their minds from their pious meditations to worldly and evil thoughts." |
- Как бы упоминание о женщине не отвлекло их ум от благочестивых размышлений и не обратило их помыслы к мирскому злу! |
| "Woman! woman!" groaned the Abbot. |
- Женщины! Женщины! - простонал аббат. |
| "Well has the holy Chrysostom termed them radix malorum. |
- Святое христианство справедливо назвало их radix malorum*. |
| From Eve downwards, what good hath come from any of them? |
Начиная с Евы какой прок был от них? |
| Who brings the plaint?" |
А кто подал жалобу? * Корень зла (лат.). |
| "It is brother Ambrose." |
- Брат Амвросий. |
| "A holy and devout young man." |
- Благочестивый и праведный юноша. |
| "A light and a pattern to every novice." |
- Светильник и пример для каждого послушника. |
| "Let the matter be brought to an issue then according to our old- time monastic habit. |
- Пусть тогда вопрос будет разрешен согласно нашим древним монастырским обычаям. |
| Bid the chancellor and the sub-chancellor lead in the brothers according to age, together with brother John, the accused, and brother Ambrose, the accuser. |
Пусть викарий и его помощник введут братьев в соответствии с их возрастом, а также брата Иоанна, обвиняемого, и брата Амвросия, обвинителя. |
| And the novices?" |
- А послушники? |
| "Let them bide in the north alley of the cloisters. |
- Пусть соберутся в северной аркаде. |
| Stay! |
Постой! |
| Bid the sub-chancellor send out to them Thomas the lector to read unto them from the |
Пусть помощник викария пошлет к ним псаломщика Фому и тот почитает им из |
| ' Gesta beati Benedicti.' |
"Gesta beati Benedict!"*. |
| It may save them from foolish and pernicious babbling." |
Это удержит их от неразумной и вредной болтовни. * Деяния блаженного Бенедикта (лат.). |
| The Abbot was left to himself once more, and bent his thin gray face over his illuminated breviary. |
Аббат снова остался один и склонил худое, серое лицо над иллюстрированным молитвенником. |
| So he remained while the senior monks filed slowly and sedately into the chamber seating themselves upon the long oaken benches which lined the wall on either side. |
Он пребывал в той же позе, пока старейшие монахи медленно и с невозмутимым видом входили в комнату и рассаживались на длинных дубовых скамьях, тянувшихся вдоль стен. |
| At the further end, in two high chairs as large as that of the Abbot, though hardly as elaborately carved, sat the master of the novices and the chancellor, the latter a broad and portly priest, with dark mirthful eyes and a thick outgrowth of crisp black hair all round his tonsured head. |
На дальнем конце в двух высоких креслах, таких же массивных, как и кресло аббата, хотя и не украшенных столь изысканной резьбой, сидели наставник послушников и викарий - полный, осанистый священник с темными игривыми глазами и густой порослью курчавых черных волос вокруг тонзуры. |
| Between them stood a lean, white-faced brother who appeared to be ill at ease, shifting his feet from side to side and tapping his chin nervously with the long parchment roll which he held in his hand. |
Между ними стоял худощавый, бледный монах, которому было, как видно, не по себе, он переминался с ноги на ногу и нервно похлопывал себя по подбородку зажатым в руке длинным свитком пергамента. |
| The Abbot, from his point of vantage, looked down on the two long lines of faces, placid and sun-browned for the most part, with the large bovine eyes and unlined features which told of their easy, unchanging existence. |
Аббат сверху смотрел на ряды лиц, по большей части загорелых и невозмутимых, - их равнодушный взор и гладкая кожа свидетельствовали о безмятежном однообразии их жизни. |
| Then he turned his eager fiery gaze upon the pale-faced monk who faced him. |
Затем он обратил нетерпеливый, пылающий взгляд на бледнолицего монаха, стоявшего перед ним. |