"Говорили же мне не соваться! Нет, я, как всегда, самый умный, я все предусмотрел. Ну вот и получай, предусмотрительный. Такая метель может продолжаться еще неделю. С зимой, знаешь ли, не шутят. И, разумеется, ты свой маршрут никому не сообщал, так? Это же просто лыжная прогулка. По целине. Дебил. Идиот. Придурок. И ладно бы один замерзал, так еще и брата потащил. Ему-то все это за что? Он за тобой и в Антарктиду пойдет, понятно. Кажется, он все-таки заснул. Может быть, не заметит ничего. Говорят, когда замерзаешь совсем, становится тепло...".
Димка не спал - он помнил, что спать нельзя. Конечно, он понимал, что они заблудились, и видел безнадежно-тоскливый взгляд брата. Но ему было двенадцать лет, а в этом возрасте не умирают, разве что понарошку. Все обязательно будет хорошо. Если бы еще только не было так холодно... И если бы так не хотелось спать...
- Сон, снежный сон, тихий льдистый перезвон, закружу-заворожу, спать под снегом уложу... Сон, сон, снежный сон, ты не бойся, вот и он...
- Не хочу спать, - упрямо сказал Димка. Кому? Они одни во всем лесу, брат обессиленно прислонился к стволу сосны, глядя в одну точку... Из снежной пыли выступила высокая тонкая фигура. Ее одежда искрилась серебром, так что болели глаза, и без того уставшие от снега. Такими же ослепительно-белыми были и ее длинные волосы, а на фарфоровом лице выделялись лишь ярко-синие глаза. От них веяло ледяным холодом, но отвести взгляд было невозможно.
- Ты... красивая, - сказал Димка и почувствовал, что краснеет, хотя, казалось бы, его кровь давно застыла от холода. Он никогда еще не говорил девчонкам таких слов - впрочем, она и не была похожа на знакомых ему девчонок с их косичками, хихиканьем и глупыми журналами. И на взрослых женщин тоже - те всегда куда-то спешили, от чего-то уставали и были чем-то очень заняты. А она просто шла к нему и улыбалась, и ее белоснежные волосы струились по плечам, как белый шелк. И Димка влюбился.
- Мне давно никто не говорил такого, - она негромко засмеялась, и в ее смехе слышался перезвон льдинок. - Хочешь потанцевать со мной?
- Белый танец - дамы приглашают кавалеров, - вспомнил Димка фразу, услышанную на каком-то взрослом празднике. Она снова засмеялась:
- Да, белый танец - это по мне. Так хочешь?
- Хочу! - выпалил Димка, забыв, что он не то что танцевать - идти уже давно не в состоянии. Но странное дело - он легко поднялся и шагнул навстречу, и даже поклонился, как учили на танцах. Вообще Димка умел и любил танцевать, правда, он скорее умер бы, чем признался в этом друзьям. Впрочем, их тут не было.
Димка был уверен, что сильнее замерзнуть уже невозможно - но стоило ему коснуться тонких пальцев, унизанных серебряными перстнями, как он словно весь обратился в лед. Но почти сразу же холод исчез, и ему стало тепло и хорошо. Они закружились по снегу - или уже над снегом? Все слилось в белом сиянии. В танце вела она, и это совсем не было стыдно, потому что так было надо. К тому же она танцевала лучше любой из девчонок в секции. Она снова тихо запела:
- Сон, снежный сон, серебристый перезвон, засыпай, забывай, за метелью улетай... Сон укроет с головой, ты забудешь, что живой...
Димка почувствовал, что его веки тяжелеют. Склониться на ее плечо и уснуть, и пусть будет только мягкий белый снег, а холода уже никогда не будет... Но он упрямо вскинул голову и взглянул ей в глаза:
- Не хочу спать. Я хочу танцевать с тобой еще. Ты... ты мне нравишься.
В синих глазах мелькнуло удивление.
- Ты первый, кто сопротивляется мне так долго. Еще никто не пережил танца со мной, даже если устоял перед моей песней, и тем более не говорил, что я ему нравлюсь. Ты знаешь, кто я такая?
- Нет, - честно сказал Димка. - Ты похожа на Снежную Королеву. Только красивее.
Тихий перезвон льдинок - смех.
- Можно назвать меня и так. Только я забираю туда, откуда уже нет возврата. Какие слова ни складывай.
Димка хотел уже сказать, что это неважно, что ему все равно, лишь бы быть рядом с ней - но он впервые вспомнил о старшем брате. Нельзя же оставлять его здесь...
Помолчав, она заговорила снова:
- Знаешь, ты тоже мне нравишься. Так что, пожалуй, я позволю тебе вернуться.
- И брату тоже.
- Что? - Димку вновь обдало холодом, но он продолжал:
- У меня есть старший брат. Серега. Мы вместе заблудились. Я хочу, чтобы он тоже смог вернуться.
- А ты смелый, - казалось, ее изучающий взгляд видит Димку насквозь. - Знаешь, кто я, и все же споришь со мной? Я люблю таких. Что ж, пусть будет по-твоему. Вы оба вернетесь домой.
Но что-то мешало Димке обрадоваться. Да, они с Серегой будут живы, они вернутся из этого леса... но это значит, что она сейчас уйдет? Навсегда? И больше не станцует с ним в снежном вихре?
- А ты... ты уйдешь? Насовсем уйдешь?
- Уйду. Но не насовсем. Если встретился со мной и остался жив - значит, я всегда буду рядом. Ты дал мне свое тепло, ты танцевал со мной, и теперь мы с тобой связаны.
- Как рыцарь и дама сердца, - сказал начитанный Димка.
- Осторожнее с такими словами, мальчик. Я ничего не забываю.
- А я серьезно говорю. Можно я буду твоим рыцарем?
И он даже опустился на одно колено, совсем как в кино. Больше всего он боялся, что она откажет. Но она тихо проговорила:
- Пусть будет так.
И она сама подняла его на ноги и улыбнулась, и Димка понял, что сказал сущую правду - она будет его дамой сердца, она и только она, потому что красивее нет никого на свете, и он сделает все, что она попросит, и даже больше... И словно со стороны он услышал собственный голос: