Ванда и Тимоти практически не сидели без работы и оставались известными и в 80‑х годах, но они не были ни из богатых семей, ни по-настоящему знамениты, так что актерская карьера больших денег не гарантировала.
– Родители понимали все ловушки, – сказал их сын в 2013 году. – Это жизнь, когда вы не знаете, какой будет ваша следующая работа, все очень нестабильно; к тому же у них был ребенок – я. А детям нужна стабильность…
Бенедикт вспоминал Кенсингтон своего раннего детства: «обветшалый; белье, висевшее в смоге; беспорядки в Ноттинг-Хилле». Собственно, первая его школа, подготовительная, в которую он стал ходить с 1981 года, находилась именно в Ноттинг-Хилле. Именно там он впервые вышел на сцену. Даже у Бенедикта Камбербэтча первым спектаклем была школьная рождественская постановка, но он все-таки сумел получить роль Иосифа и даже добился первой зрительской реакции – смеха. Да, конечно, сценарий рождественского спектакля крайне редко предусматривает момент, когда мальчик, играющий Иосифа, выпихивает со сцены девочку, играющую Марию. Но дело было не в зрителях, а в «актрисе».
– Я на самом деле не совсем понимал происходящее и вовсе не собирался играть на публику. Я просто разозлился, увидев, как самодовольно она выглядит.
Бенедикт был непоседливым младенцем, да и в первые школьные годы тоже практически не контролировал бившую из него ключом энергию. Директриса ноттинг-хилльской школы написала в семестровом докладе: «Бен чуть лучше себя контролирует, но ему нужно научиться меньше шуметь». Вне школы он тоже с удовольствием шалил.
– Помню, я раздевался перед религиозными зданиями, – вспоминал он. – Я был очень горячным мальчишкой, страдал от скуки, а меня окружали люди постарше, которые постоянно меня поддразнивали. Однажды они сказали: «Давай, сними штаны!» Я с удовольствием выполнил их просьбу.
Потом Ванда впервые взяла его с собой в театр. Папа Тимоти в тот вечер играл, а легковозбудимого мальчика сцена просто загипнотизировала. Когда его отвели за кулисы, Бен все кричал: «Хочу на сцену!» Маме пришлось даже силой удерживать сына, чтобы он не выбежал на сцену и не испортил всю постановку. Позже возбуждение переродилось в неловкость: когда Ванда напропалую дурачилась в сценических фарсах Рэя Куни, он немало смущался.
– Зрителям очень нравилось, когда ее заставали в разнообразных компрометирующих положениях, а я, восьмилетний, был в полнейшем ужасе.
И Ванда, и Тимоти хотели дать сыну наилучшее возможное образование. В 1984 году, когда Бенедикту было восемь, его отправили в начальную школу Брамблтай близ Ист-Гринстеда в Западном Суссексе. Мальчик и там оставался сорвиголовой, хотя его шалости редко приносили реальный вред.
– Это было примерно как в книжке «Именно Уильям», – вспоминал Камбербэтч. – Я ввязывался в драки. Я был большим озорником.
Чаще всего он шалил просто ради шалостей.
– У меня была проблема с концентрацией. Скорее всего, это был синдром дефицита внимания и гиперактивности или что-то похожее. Я постоянно выделывался, говорил дурацкими голосами.
Еще Бенедикт обожал приключенческие телесериалы и фильмы, особенно американские: «Бак Роджерс», «Звездный путь», трилогию «Звездные войны». Именно телесериалы и приключенческие фильмы были тогда его единственным увлечением.
– У меня в детстве никогда не было нездорового увлечения каким-либо фильмом или сериалом, – сказал он в интервью журналу SFX в 2013 году, – не считая разве что «Команды А» и «Воздушного волка». Еще мне нравились «Рыцарь дорог» и «Спасатели Малибу».
Учителя пытались направить энергию мальчика в более конструктивное русло. Какое-то время его учили играть на трубе, из-за чего, как он сам полагает, у Бенедикта появилась характерная выступающая нижняя губа. «У меня рот трубача», – говорил он журналистке Кейтлин Моран. Но лучше всего юный Камбербэтч проявил себя на сцене. В десять лет он получил роль в школьной постановке «Половины гроша». Играя Энн Киппс, главную женскую роль, мальчик пел хиты вроде I Don’t Believe a Word of It (в фильме 1967 году эту песню спела Джулия Фостер). Ему все лучше удавалось справляться со своим поведением.
– Я понял, что энергию можно направлять не только в разрушительных целях, так что сосредоточился на получении ролей в школьных постановках.
К концу 80‑х в школе Брамблтай построили собственный театр на 300 человек. Открывала его Джуди Денч. Именно там в 1989 году, учась в предвыпускном классе, 12‑летний Бенедикт впервые сыграл в шекспировской пьесе – комедии «Сон в летнюю ночь». Ему досталась роль Мотка, неуклюжего ткача, мечтающего стать актером. Роль была до краев полна комедийным потенциалом, и, судя по статье в школьном журнале, она ему удалась. «Мотка в исполнении Бенедикта Камбербэтча запомнят надолго», – вроде бы говорилось там. Если это так, то первая рецензия вышла очень даже неплохой, несмотря на довольно неудачную формулировку на английском языке[1].
1
«Benedict Cumberbatch’s Bottom» можно перевести и как «Мотка в исполнении Бенедикта Камбербэтча», и «Зад Бенедикта Камбербэтча».