Художник относится к интернет-славе скептически. Он прекрасно понимает, что радости онлайн-мира имеют и обратную сторону. В интернете человеческие отношения из реальных становятся виртуальными, а на смену живому общению приходят однотипные смеющиеся рожицы – смайлы. На одной из работ Бэнкси изображен рыдающий мальчик с телефоном в руке. А над ним символы из «Инстаграма»[1] – никто не поставил ему лайков и не написал комментариев. «Никто меня не лю-у-у-у-у-бит», – делает вывод ребенок. Неужели, опасается Бэнкси, в XXI веке любовь и признание сведется к количеству лайков в соцсетях?
В этой книге предлагается пойти по предложенному самим Бэнкси пути. Если вы рассчитывали найти здесь заветное имя (или, быть может, имена), то спешим вас огорчить, сообщив о том, что не станем спекулировать на тему того, кто же скрывается под псевдонимом Бэнкси. Просто потому, что для понимания его искусства это совершенно не важно. Более того, сам художник всячески нам намекает на то, что пора бы уже отвлечься от игры «Кто такой Бэнкси?» и посмотреть вглубь. Попытаться понять, что он делает и зачем. Рассмотреть его искусство в контексте мировой живописи и выяснить, какие у него отношения с граффити и стрит-артом. Проанализировать основные темы его работ и научиться считывать скрытые в них смыслы. Именно этим вопросам и будет посвящена данная книга.
От граффити к стрит-арту
Прежде чем рассказать об искусстве Бэнкси, необходимо разобраться с тем, что такое уличное искусство, или стрит-арт, и чем оно отличается от граффити.
Граффити возникло в конце шестидесятых годов прошлого века, и лишь в восьмидесятые из него родился стрит-арт. Родина граффити – Нью-Йорк. Именно там начали появляться загадочные надписи на домах и заборах. Их делали подростки из неблагополучных районов города. Они собирались в группы, и каждая группа с помощью надписей помечала территорию своего обитания. Надписи появлялись на вагонах поездов и метро, стенах зданий, заборах. Большой удачей считалось расписать вагон метро, чтобы он вместе с твоей подписью путешествовал по всему городу – и тогда казалось, что город принадлежит тебе.
Граффитисты, или как они сами себя называли, райтеры (от англ. writer – писатель), расписывали из аэрозольных баллончиков все, что попадалось на пути: стены, вагоны метро, заборы, автобусные остановки, мосты и рекламные стенды. Надписи, которые делали подростки, представляли собой их никнеймы или названия групп, к которым они принадлежали. Такая тактика привела граффитистов к успеху. Подобные надписи действительно начинали вторгаться в медиапространство и теснить всесильных политиков, сексуальных актрис и рекламные лозунги. Жители Нью-Йорка начали узнавать самые часто встречающиеся тэги. Особенно большую популярность получила история райтера, который скрывался под псевдонимом TAKI 183.
В семидесятых годах по всему Нью-Йорку стали появляться загадочные надписи TAKI 183. Никто не мог понять, что они означают и почему их так много. Тайну раскрыла статья в New York Magazine, вышедшая в 1972 году. Журналист, автор статьи, устроил настоящее расследование. И оказалось, что эти надписи делал молодой человек по имени Диметриус, или по-гречески Дмитритаки. Дмитритаки работал курьером и за день обходил Манхэттен несколько раз. И везде он оставлял надпись – TAKI 183. Это сочетание букв и цифр было его псевдонимом: первая часть TAKI – сокращенная форма его имени Дмитритаки, а 183 – номер дома, где жил молодой человек.
После выхода статьи в New York Magazine на юного курьера свалилась настоящая слава. Сотни молодых людей стали подражать ему и писать свои имена на городских стенах. Появились Joe 136, BARBARA 62, EEL 159, YANK 135, LEO 136 и многие другие. Все хотели получить такое же внимание, как и TAKI 183. В результате стало популярно и само искусство граффити.
Впрочем, полицейские и городские службы романтики уличного искусства не разделяли. На тех, кто расписывал стены и заборы, устраивались облавы. Рисовать приходилось по ночам, к тому же очень быстро – ведь в любой момент художников могла поймать полиция. Поэтому долгое время граффитисты ограничивались одними только надписями, или «тэгами», как они их называли. Тэги представляли собой имя или псевдоним художника, который тот бесконечно множил на разных городских поверхностях: от заборов до вагонов метро. Постепенно надписи становились все более и более красивыми, а шрифты – сложными и вычурными.
Впрочем, усложнение тэгов имело и негативный эффект. Затейливые, практически нечитаемые шрифты делали искусство граффити непонятным для широкой публики. Непонимание рождало агрессию. Рисунки на стенах расценивали как вандализм и порчу имущества.
Однако в восьмидесятые годы XX века все резко изменилось: в мире граффити грянула настоящая революция. Среди однообразного ряда сложных шрифтов на заборах и домах начали появляться забавные картинки с подписями, похожие на комиксы. Они были сделаны с помощью трафаретов.
Первым придумал использовать трафареты французский художник Ксавьер Пру, известный под псевдонимом Блек Ле Ра (Черная крыса). В отличие от нью-йоркских подростков из гетто, Пру вырос в очень богатой семье. Он жил в престижном парижском округе и посещал частную школу, а затем поступил на архитектурный факультет Высшей национальной школы изящных искусств. В начале восьмидесятых он захотел попробовать себя в роли уличного художника. Однако рисование тэгов совершенно не удовлетворило творческие амбиции выпускника Высшей школы изящных искусств. Блэк Ле Ра мечтал о настоящем, «большом» искусстве, которое бы принесло ему всемирную славу, а не только внимание узкой граффити-тусовки. Именно тогда Ле Ра пришла в голову идея рисовать на стенах картинки. Оставалось только придумать, как делать рисунки быстро, чтобы не угодить в руки полиции. И тут Блеку Ле Ра пришли на помощь его познания в истории искусства. Недаром он изучал в школе изящных искусств гравюру и литографию. Ле Ра догадался использовать для уличных росписей принцип трафаретной печати. Трафареты художник готовил заранее: дома или в мастерской, а на улице лишь прикладывал их к стене и распылял поверх краску. На это требовалось совсем немного времени, и потому риск быть пойманным сводился практически к нулю. Трафареты обычно состояли из нескольких слоев: для каждого цвета – свой слой. Таким образом художник мог создавать довольно сложные многоцветные изображения. То, что делал Ле Ра, было уже не граффити, а стрит-арт.
Благодаря тому, что стрит-арт состоял из картинок – он стал понятен всем и каждому. Теперь любой прохожий мог по достоинству оценить остроумие и актуальность творений уличных художников. Отныне их искусство было обращено не только к «своим», а ко всему миру. Это и превратило стрит-арт в настоящее искусство. Из преступников уличные художники стали уважаемыми людьми. Никто больше не подкарауливал их на улице и не гонялся с дубинками. Городские власти тоже сменили гнев на милость и стали специально приглашать уличных художников украсить улицы своими творениями. Целые районы во многих городах превратились в настоящие музеи под открытым небом.
Среди художников, подхвативших открытие Блека Ле Ра был молодой, никому тогда не известный художник родом из английского города Бристоля. Он называл себя Бэнкси. Молодой художник понял, что трафареты – это будущее современного уличного искусства, и начал активно их пропагандировать. Бэнкси никогда не скрывал, что источник его вдохновения – в творчестве Блэка Ле Ра. «Каждый раз, когда я думаю, что нарисовал что-то хоть немного оригинальное, я обнаруживаю, что Блэк Ле Ра это уже сделал двадцать лет назад», – говорит Бэнкси.