И, вынув из-за пазухи королевский указ, восстанавливающий прежнего пирата во всех правах, он торжественно вручил его пораженному Ингольфу.
С некоторого времени Ингольф ловил себя на странных ощущениях. Ему казалось, что замок Розольфс и окружающие его фиорды, берега и степи каким-то непостижимым образом знакомы ему, как будто он уже когда-то видел их, бывал здесь. Какие-то смутные воспоминания, в которых он был пока не в силах разобраться, зарождались в нем.
Огромный ветвистый дуб возле замка вызывал в нем чувство, близкое к волнению.
Точно под таким дубом играл он в своем далеком детстве. Так уютно было под густой сенью столетнего гиганта, а рядом с ним стоял каменный рыцарь и держал в руке копье.
Повернувшись к старому замку, Ингольф отыскал глазами дуб. Что это? Не галлюцинация ли? Статуя стояла там, где он и ожидал ее увидеть.
Прохладный ночной ветерок легко и ласково касался разгоряченного лба…
Вдоль всего берега мелькали маленькие и большие огни. То розольфсцы готовились к защите замка.
Громкие голоса, раздававшиеся на палубе «Сусанны», вывели Ингольфа из задумчивости.
Оба корабля стояли так близко друг от друга, что он ясно различал слова говоривших.
— Какая славная ночь, Анкарстрем! — произнес первый голос. — И все-таки мне хочется, чтобы она поскорее прошла. Я горю нетерпением узнать, что ждет нас с рассветом.
— Позвольте мне, герцог, не разделять ваше чувство, — отвечал второй голос.
— Я бы охотно отдал десять лет своей жизни за то, чтобы помешать тому, что произойдет завтра. Теперь, когда вашему сыну предстоит занять королевский престол, он не имеет права рисковать своей жизнью, — продолжал тот же голос.
Чувство досады, что он подслушал чужой разговор, охватившее вначале Ингольфа, сменилось у него мрачной решимостью.
Из уст самого герцога слышал он об его измене. Мог ли он после этого колебаться? Как офицер королевского флота он должен был исполнить свой долг.
В то же время он успокаивал себя тем, что сделает все возможное для спасения Гаральда и его сыновей.
Он не отдаст их в руки Красноглазого, а отвезет в качестве пленников в Стокгольм.
Там сторонникам Биорнов нетрудно будет предоставить им возможность бежать…
Глава XVI
В плену
Этой ночью Ингольф заснул как убитый. Разбудил его страшный шум, крики и топот множества ног над головой.
Чей-то совершенно незнакомый голос кричал по-английски:
— Всех, кто сопротивляется, рубить без сожаления!
Выбежав наверх, Ингольф увидел неожиданное и страшное зрелище: человек пятьсот английских моряков наводнили палубу брига. Вся команда его была обезоружена и жалась в кучку на корме, где дула английских мушкетов удерживали ее в повиновении.
Под покровом темноты англичане на шлюпках неслышно приблизились к «Ральфу» и, прежде чем вахтенный успел что-либо заметить и поднять тревогу, ворвались на корабль.
Сопротивляться было немыслимо, так как экипаж пиратского судна, не подозревавший об опасности, был захвачен во время сна. К тому же англичан приходилось пятеро против одного.
На палубе, освещенной факелами, было светло, как днем.
Рядом с английским офицером стояли Черный Герцог и его сыновья.
— Сдавайтесь, капитан! — обратился офицер к Ингольфу, делая знак своим матросам.
Но старый герцог остановил его.
— Позвольте, сударь! Ведь вам известно мое условие.
И, приблизившись к Ингольфу, он сказал:
— Капитан! Я буду называть вас так, пока мне не докажут, что вы не имеете на это права. В ответ на мой ультиматум английский адмирал Коллингвуд лично явился ко мне и представил несомненные доказательства того, что вы не тот, за кого себя выдаете. Мало того, он обвинил вас в том, что вы член преступного общества «Грабители морей» и явились сюда с целью ограбить Розольфсский замок и посягнуть на жизнь мою и моих сыновей.
— В награду за нашу смерть, — продолжал Черный Герцог, — недостойный министр Густава III, Гинго, обещал вам патент капитана первого ранга. Все это побудило меня дать адмиралу разрешение временно арестовать ваш корабль, но с тем условием, чтобы без моего разрешения не был тронут ни один волос на вашей голове. Теперь ваша судьба в ваших руках. Я жду от вас ответа. Кто бы вы ни были, вы все-таки джентльмен, и с меня будет достаточно одного вашего слова. Докажите, что адмирал Коллингвуд ошибся, и вы немедленно получите свободу со всеми вашими матросами, а англичане удалятся, сделав вам на прощание, в виде извинения, салют из всех орудий.
Самые разнообразные чувства волновали Ингольфа во время этой полной достоинства речи. Но ни на одну минуту он не задумался над тем, чтобы осквернить ложью свои уста.
— Я тоже вправе ожидать от вас объяснения, — проговорил он твердым, спокойным голосом. — Правда ли, что Геральд Биорн, герцог Норландский, замышляет убийство своего короля Густава III? Правда ли, что он хочет возвести на шведский престол своего сына Эдмунда?… Нет, можете мне не отвечать, — быстро продолжал он, не дав времени герцогу возразить. — Я не умею лгать. Адмирал Коллингвуд прав. Я — Капитан Вельзевул. Но, клянусь честью, я не намеревался грабить ваш замок и убивать вас. Я только вчера узнал о производстве меня в капитаны шведского флота и вместе с тем получил предписание арестовать вас троих за государственную измену…
— Довольно, милостивый государь! — прервал его герцог. — Итак, вы готовились арестовать молодых людей, которые за несколько часов перед тем спасли вам жизнь! Вы забыли долг благодарности, а также то, что Норландское герцогство независимая сарана… В измене можно обвинять только подданного, а я не подданный шведского короля…
— Все это так, — возразил капитан, — но вы составили заговор против короля, и король имел право защищаться.
— Я не оспариваю у него этого права, но оно в такой же мере принадлежит мне. Шведский король поручает свою защиту Капитану Вельзевулу, а я — адмиралу Коллингвуду. Вы — пленник адмирала, сударь, — закончил он повелительным тоном. — И так как вы пират, то ответите за свои поступки перед военным судом.
Четыре матроса подошли к Ингольфу и положили ему свои руки на плечи. Капитан «Ральфа» понимал, что сопротивление бесполезно, и дал себя спокойно арестовать.
Проходя мимо Эдмунда и Олафа, он остановился и сказал, обращаясь к ним:
— Мне очень грустно терять ваше уважение, господа, но поверьте, что за два часа перед этим я не знал, что мне поручено арестовать именно вас, и если я и принял это поручение, то с единственной целью спасти вас. Прощайте, господа! На моей совести много грехов, но я еще никогда не лгал, — закончил он с достоинством.
— Отец! — воскликнули молодые люди.
— Не мешайте! — остановил их Черный Герцог. — Правосудие должно свершиться.
Глава XVII
Побег
Военный суд, заседавший под председательством адмирала, приговорил Капитана Вельзевула и всю его команду, за морской разбой и покушение на ограбление Розольфсского замка к смерти через повешение. Исполнение приговора было назначено на утро следующего дня; осужденным дали двадцать четыре часа, чтобы приготовиться к смерти.
Так мстили англичане знаменитому корсару, взявшему с боя и потопившему одиннадцать английских кораблей, из которых каждый был значительно сильнее его брига.
Объявленный матросам «Ральфа» приговор был выслушан ими с мужественным спокойствием, после чего всех, за исключением капитана, переведенного в замок, заперли в трюме собственного корабля и, забив наглухо люки, приставили стражу.
Нечего было опасаться бегства, так как пленники были безоружны, а на палубе брига расположился многочисленный отряд англичан.
День прошел спокойно и, к удивлению англичан, из трюма не доносилось ни малейшего шума. Когда осужденным принесли пищу, их нашли сидящими в порядке, по ранжиру, при унтер-офицерах и офицерах, готовых по команде идти на смерть.