Слова эти возымели на Надода обратное действие. Попав в руки к своим злейшим врагам, он уже мысленно простился с жизнью, но теперь им овладела сильнейшая радость.
«Стало быть, еще не все потеряно, — подумал бандит. В его хитром, изворотливом уме быстро составился новый план. — Скоро они сами будут умолять меня на коленях о пощаде».
После краткого совещания решено было отвести Красноглазого в Сигурдову башню. Так называлась она по имени строителя ее, Сигурда Биорна. Башня стояла на расстоянии семи-восьми миль от замка в безлюдном, но изобиловавшем всевозможной дичью скоге. Изредка посещали ее охотники. Высокая, в пять этажей, в каждом из них она имела несколько комнат, а с вершины башни открывался великолепный вид на окрестности. В самом нижнем этаже помещалась столовая с буфетами, наполненными всевозможными яствами и напитками.
При случае можно было провести в башне несколько дней, не терпя лишений.
Смотрителем башни был старый служитель Гленноор, живший в ней безвыходно круглый год.
Эта башня была излюбленным местом Олафа и Эдмунда, охотно посещавших ее во время своих прогулок.
Но Черный Герцог неодобрительно относился к этим посещениям.
В четверти мили от башни находились норы полярных крыс, или, как их называют в Норвегии, леммингов.
Миллионы этих грызунов населяли степи Норландии и Лапландии.
Можно было сколько угодно ходить по их норам, — крысы высовывали головы и с любопытством наблюдали за вами, но не причиняли никакого вреда.
Но стоило только раздразнить их — и против их зубов ничто не могло устоять. Проявляя удивительную солидарность, сотни, тысячи их набрасывались на неосторожного, будь то человек или животное, и загрызали до смерти, а потом начисто обгладывали скелет.
Случалось, что, потревоженные чем-нибудь, бесчисленные массы этих грызунов перекочевывали в другие места, истребляя все по пути. И тогда ни реки, ни заливы, ни горы — ничто, за исключением огня, не могло остановить их.
Таким образом, беспокойство герцога, когда его сыновья отправлялись в Сигурдову башню, имело свои основания.
Достаточно было какому-нибудь злоумышленнику взорвать в скоге одну мину, и потревоженные крысы напали бы на первого попавшегося человека.
Это обстоятельство не было принято во внимание Гуттором и Грундвигом, не знавшими также о том, что Надод высадил на Нордкапе целую шайку негодяев; но в расчеты Красноглазого оно входило.
И поэтому, когда его спросили, согласен ли он идти сам, он кивнул головой.
До старой башни было не более получаса ходьбы. Гуттор и Грундвиг перемолвились за дорогу едва парой слов.
Но Красноглазый дорого бы дал за то, чтобы освободить свой рот. Он не сомневался, что поблизости должна была находиться его шайка, и, с тревогой и надеждой оглядываясь по сторонам, ждал только случая, чтобы дать сигнал своим сообщникам.
Но случая не представлялось.
Уже серел рассвет, когда три пешехода приблизились к Сигурдовой башне.
Вокруг нее царило угрюмое молчание. Двери в башню были закрыты.
Гуттор свистнул три раза. Ответа не было.
«Ладно, — подумал бандит. — Лучше бы я и сам не мог сделать. Теперь мои ребята будут предупреждены».
— Странно, — покачал головой Грундвиг, — я был уверен, что старый Гленноор ждет нас.
Подойдя к двери, он толкнул ее.
Дверь легко отворилась. Глиняная лампа на столе, стоявшем посредине комнаты, слабо освещала ее.
— Гленноор!.. Гленноор!.. — позвал Грундвиг, входя в комнату, служившую столовой.
Следом за ним Гуттор ввел пленника.
Башня казалась мертвой, но тишина ее не успокаивала, а казалась угрожающей.
Случайно заглянув под стол, Грундвиг испустил крик ужаса. Там лежало тело старого Гленноора, и в груди у него торчал кинжал.
Очевидно, преступление было совершено недавно, так как труп еще не успел остыть.
— Он убит! — с горестью констатировал богатырь.
— Право, Гуттор, я начинаю бояться, — прошептал Грундвиг.
На губах Надода играла зловещая улыбка.
Глава XXI
Надод заговорил
Заперев Красноглазого в подземелье, Гуттор и Грундвиг исследовали всю башню. Но нигде им не удалось найти следов убийцы.
Тогда друзья устроили военный совет.
— Во всем этом я узнаю руку «Грабителей», — сказал Грундвиг. — Не один замок на берегах Швеции, Норвегии и Англии ограбили и разрушили они за последнее время. Конечно, еще не все потеряно, но положение наше тем серьезнее, что опасность угрожает замку и с суши и с моря.
— Послушай, Грундвиг, неужели же капитан Ингольф заодно с ними?
— Боюсь, что да. Коварный Надод мог воспитать его в ненависти к Биорнам и теперь привел сюда, чтобы сын убил собственного отца.
— Замолчи, Грундвиг! Твои слова приводят меня в ужас!..
— А знаешь ли ты, кто был виновником гибели Магнуса и старшей дочери нашего герцога, прекрасной Леоноры? Все тот же проклятый Надод. А теперь он собирается уничтожить весь род герцогов Норландских.
— К счастью, он находится в наших руках…
— И мы должны выведать у него замыслы бандитов.
— А если он откажется говорить?
— Старый Грундвиг найдет средство развязать ему язык.
— Ну, а если он признается во всем? Отпустим ли мы его?.. Ведь мы дали честное слово.
Старик горько улыбнулся.
— «Честное слово!»… Может ли идти речь о нем, когда от этого зависит безопасность Биорнов!
— Нечего терять время, — продолжал Грундвиг. — Веди сюда пленника, и ты увидишь, что я сумею заставить говорить и немого.
Спустившись в подземелье, Гуттор скоро вернулся, подталкивая впереди себя Надода.
Тем временем Грундвиг достал откуда-то маленькую жаровню и стал разжигать ее.
— Ну что, — обратился он к вошедшему Надоду, — обдумал ли ты мои слова и согласен ли ты отвечать?
Красноглазый молча покачал головой. Он знал, что ему нечего надеяться на прощение от своих заклятых врагов. К тому же он с минуты на минуту ожидал, что бандиты придут к нему на помощь. Об этом свидетельствовало убийство Гленноора.
На условном языке преступников это означало: «Господин, мы еще недостаточно сильны, чтобы напасть на твоих стражей, но скоро мы вернемся с подкреплением и освободим тебя».
Потом, устремив на Грундвига взгляд, исполненный смертельной ненависти, он сказал:
— Вот уже двадцать лет, как мы с вами не виделись, но вы хорошо знаете, что меня нельзя запугать. Я решил молчать. Делайте со мной, что хотите.
— Это твое последнее слово?
— Первое и последнее. Я в ваших руках, но мы еще увидим, чья возьмет.
— Увидим, — со зловещей усмешкой ответил старик и, не говоря ни слова, принялся раздувать жаровню.
Надод почувствовал, как холодные мурашки пробежали по его телу. «Неужели они осмелятся подвергнуть меня пытке?» — подумал он.
Окончив свое занятие, Грундвиг вынул из-за пояса широкий нож и сунул его в жаровню, потом, обернувшись к Гуттору, сказал:
— Свяжи ноги этому негодяю.
Богатырь немедленно исполнил приказание.
— Что значит эта шутка? — спросил Надод, щелкая зубами от страха.
Никто ему не ответил.
Вынув из жаровни нож, Грундвиг подошел к бандиту и поднес к его лицу раскаленное добела лезвие.
— Сжальтесь, сжальтесь!.. — завопил тот, обезумев от ужаса. — Я буду говорить!
— Ага! Ты поумнел наконец, — засмеялся Грундвиг. — Выслушай же меня еще раз. Тебя зовут Красноглазым, но даю слово, что тебя будут называть Безглазым, так как я выжгу твой единственный глаз, если только ты не ответишь без утайки на все мои вопросы…
— Правда ли, что Фредерик Биорн утонул?
— Нет, он жив, но я не знаю, что сталось с ним.