Кусти громко захохотал, но Михкель наступил ему своим тяжелым сапогом на ногу и заметил:
- У студентов, видно, большие права, если они не боятся промышлять такими картинками. Мы не решились бы и при себе держать такие картинки. Сразу городовой нагрянет.
- Не бойтесь риска. Показывайте не каждому, а только подходящим людям! Такие картинки имеют громадный успех. И мужикам надо знать, что творится на свете, - поучал гость.
- Эти картины вы сами сделали? - спросил Матис, садясь на кровати и натягивая на плечи овчинный полушубок.
- Это нарисовано художником, а я фотограф, - сказал гость.
- А вы ведь давеча сказали, что собираете песни и сказки? - допытывался Матис.
- Ну, конечно, и это тоже! Песни записываю, а поющего снимаю на пластинку, которую в городе прилагают к песням. Было бы хорошо, если бы и вас можно было сфотографировать, ну, если не всех, то по крайней мере главного певца - Каарли Тиху. Не правда ли?
При этих словах у Каарли мурашки забегали по спине. Он не видел картин, о которых тут говорили, но понимал, что происходит что-то очень диковинное. И чтобы теперь его, Каарли, заснять на карточку – нет, ни за какие деньги! Десятки мыслей пронеслись в голове Каарли. Одно было ясно: нужно скрывать от этого чужака не только свои мысли, но и настроение товарищей. И тут слепой вовремя вспомнил свои верноподданнические, на мотив церковных хоралов, песни, сочиненные по требованию Гиргенсона, а паче по настоянию Рити.
- Карточку пусть господин не делает, того я не позволю, но если разговор пошел о царе, то я тоже сочинил о нем одну песню. Может быть, господин запишет!
- Очень хорошо, очень хорошо, - сказал собиратель песен, считая слепого старика простаком. - Давайте послушаю.
- Песня поется на мотив «Божья благодать души»:
Николай у нас царем,
Каждый молится о нем.
Велика его держава,
Велика царева слава!
Честным радость он приносит.
Головы злодей не сносит.
Шапку пред царем долой!
Государю славу пой!
Собиратель песен почесал затылок и не выдавил из себя ничего, кроме: «Так-так!»
А Кусти выпалил наобум:
О, дай мне тысячу рублей,
Язык завертится живей.
Атмосфера в горнице хибарки Ревала была настолько накалена, что никто и не заметил, как в калитку вошли люди. Лишь тогда, когда топот ног послышался на пороге, все повернули головы к дверям. В дверях показалась хозяйка Вийя, волостной писарь Антон Саар, волостной старшина Яан Пууман и кокиский Длинный Виллем. Старшина и Виллем вошли в комнату. Саар, затянув в комнату, почему-то вернулся на кухню, а вскоре Вийя позвала туда же и Матиса. Тот, как был в овчинном полушубке без рукавов и в кальсонах из домотканой мешковины, спустил ноги с кровати и, осторожно ступая, перебрался через порог. Волостной писарь закрыл за ним дверь.
Не обращая особого внимания на собирателя песен, которого он уже видел в волостном правлении, старшина сообщил самую свежую местную новость. Из города пришло известие, что послезавтра сюда, в Каугатома, прибудет сам уездный начальник. Он намерен произнести речь с целью умиротворения народа, и к двенадцати часам все должны собраться у волостного правлении.
В кухне, устланной плитняком, разговор велся на шепоте.
- Кем он назвался? - спросил волостной писарь. - Все еще собирает старинные песни или перекинулся на другую специальность?
Некоторое время Матис глядел прямо в честные, открытые глаза собеседника.
- Душегуб, провокатор этот хлюст, больше никто, - сказал волостной писарь, с которым Матис был на короткой ноге уже месяца полтора. - Дня три или четыре назад пришел он ко мне, объявился социал-демократом, посланным из города для связи с нашим комитетом. Он сразу показался мне подозрительным. А теперь посмотри, - писарь вынул письмо, на конверте которого было выведено по-русски: «Его высокоблагородию, господину начальнику жандармского управления полковнику Тихоновичу». Затем Саар вкратце перевел на эстонский язык письмо, написанное старательно выведенными буквами:
«Довожу до сведения Вашего высокоблагородия, что прибыл в Каугатома и приступил к работе. Уже в ближайшее время надеюсь узнать здесь все нужное, к чему имеет интерес Ваше высокоблагородие, и представить список соответствующих лиц Вашему высокоблагородию. Ваш покорнейший слуга Артур Тикк, агент №37».