- Как всегда у них: ходит вокруг да около, а ничего путного, - ответил высокочтимый с красными веками и раздраженно спросил у Тийта: - За что же тебя прощать?
У Тийта отлегло от сердца.
- Ну, если находят, что я виноват, сапожным делом занимаюсь…
- Это нас не касается! Мы занимаемся вопросами совсем другого сорта. Что вы знаете про Пеэтера Тиху?
Тийт Раутсик смущенно посмотрел на высокорожденного и на высокочтимого.
- Про Пеэтера Тиху?.. Пеэтер работает на фабрике Гранта мастером-модельщиком.
- Так. Так. Это мы сами знаем. И знаем, что он посещает вечернюю школу, а оттуда прогуливается с дочкой дворника дома Пеэтсова, Тийта Раутсика. И даже то знаем, что он член Российской социалистической рабочей партии.
- Силы небесные, член социал-демократов! - ужаснулся Тийт Раутсик, чье представление о социал-демократах составилось по характеристикам газеты «Ристирахва пюхапяэвалехт» - Тийт выписывал и читал эту газету еще с той поры, как работал подмастерьем у Лебеволя, - и он никак не мог поверить словам господ. - Не может быть, ваше высокородие! Я почти год знаю Пеэтера Тиху, он несколько раз заходил к нам: не пьет водки, хорошо знает свое дело, посещает вечернюю школу и довольно порядочный человек…
- Вот как - значит, довольно порядочный человек!.. Намерены выдать за него свою дочь, хотите заполучить «порядочного человека» в зятья!
Тийт хоть и заметил ядовитую насмешку в словах господина, но считая, что он прав и никто не может к нему придраться, сказал, подобно «честному израильтянину, в ком нет лукавства»:
- Уж и зятем! Я и сам изо всех сил бьюсь против этого, но, насколько я знаю Пеэтера, его никак нельзя считать социал-демократом…
- Так, так. Почему же ты тогда против него?
- Жизнь его скудноватая, человек он без состояния…
- А твоя дочь считает, что лучшей пары не найти, что жених «порядочный человек»?
Тийт заметил, что в разговоре с ним господин высокомерно перешел с «вы» на «ты», но и теперь он продолжал упорствовать в отношении Пеэтера.
- У Пеэтера Тиху есть, правда, один недостаток, который режет мое сердце: он равнодушен к вере. А в остальном - честнейший парень, он ни в косм случае не социал-демократ!
- Так-так, равнодушен к вере… - насмешливо протянул господин, занося что-то в записную книжку. - Как раз социал-демократы и равнодушны к вере. Очень часто они вообще отрицают бога и веру. Но почему же ты думаешь, что Пеэтер Тиху не социал-демократ?
- Известно: потому что не пьет, не драчун и не шляется по кабакам, хороший работник: дай ему в руки пилу или стамеску, дерево или железо, часы или шкаф - на все руки мастер.
- Гм, может, он и бомбы умеет мастерить?
Сказав это, штатский господин обратился к их высокородию, к жандармскому офицеру с бычьей шеей, и они некоторое время толковали между собой. Как ни беден был русский язык дворника Тийта Раутсика, он все же понял, что говорили о нем. Наконец, протирая очки и близоруко щуря глаза, господин в штатском снова обратился к нему на эстонском языке:
- Господин жандармский ротмистр спрашивает: как ты смотришь на то, если мы вместе с «зятем» и дочку твою посадим в тюрьму на хлеб и воду поразмыслить о социал-демократии?
Тийт Раутсик вскочил, словно ужаленный, и замер, глядя мутным и испуганным взглядом на его высокородие.
- Лонни… Лонни ведь ничего не сделала! - прошептал он, и его глаза наполнились слезами.
- Убийца Александра II тоже ничего не сделал до тех пор, пока не бросил бомбу в царя. Наша обязанность быть на страже, предупреждать всяческие преступления и покушения.
- Моя Лонни… моя Лонни - доброе дитя. Моя Лонни… даже во сне она не видела таких страшных дел! - И Тийт Раутсик прижал рукав пальто к глазам, чтобы хоть немного задержать хлынувшие слезы.
- К счастью, твоя дочка еще не зашла так далеко, чтобы нам ее уже сейчас заковать в кандалы. Но мы предупреждаем тебя, чтобы ты был осмотрительнее! Ты слишком мало знаешь о человеке, которому намереваешься отдать в жены свою дочку. У Пеэтера Тиху плохие друзья. И, как говорит пословица: каковы твои друзья, таков и ты сам. А ты еще стоишь за этого Тиху.
Тийт Раутсик старался совладать с волнением. Несмотря на долгие годы невзгод, несмотря на безобразный горб, Тийт не был особенно слезлив, но уж если слезы прорывались у него, остановить их было трудно. Сохрани, господь! Лонни, его единственная доченька, его родное дитятко, под угрозой ареста! Рассудком Тийт давно был против Пеэтера, но глупое отцовское сердце полагало, что Лонни серьезно любит Пеэтера и будет счастлива с ним… Вот тебе и счастье! Вот как бывает, когда человек доверяется сердцу и не слушает голоса разума.