С каждой минутой мне все больше нравился мир кошек. Он был таким по-домашнему уютным и светлым. Я поневоле проникалась симпатией и к представителям народа кошек, меня окружающим. Королева была мила и приветлива, король держался дружески, своим поведением попирая все стереотипы о заносчивости коронованных особ. Даже вредная принцесса Миранда не раздражала, за ее язвительностью я без труда видела беспокойство по поводу сложившейся ситуации.
К местному храму мы подъехали минут через двадцать. Как и все виденное в этом мире, монументальная обитель богов представляла собой удивительное смешение средневековой помпезности и современной лаконичности форм. Издалека мне показалось, что мы приближаемся к современному небоскребу, таким высоким, уходящим далеко в небо, было здание. Фасад храма украшали балюстрады колон, разделенные на этажи золочеными балконами. Царственное величие строения поражало до глубины души. Почему-то только сейчас до меня действительно дошло, что я в другом мире. И происходящее вокруг — это не сон, а новая реальность, с которой дальше мне предстоит жить. И у покровителя этой монументальной красоты, демиурга целого мира мне сейчас предстоит попросить милости для моего, с ума сойти, подопечного мира кошек. Я сразу почувствовала себя маленьким, незначительным существом, которому предстоит сражение с великанами. Так, Ангелина, соберись! Раз ты уже ввязалась в это дело, то отступать некуда. Между тем, наша процессия вошла в храм. Внутри он также разительно отличался от церквей моего мира. В центре большого зала возвышалась скульптура атлетически сложенного мужчины, одетого в легкие белые брюки и свободную тунику. Рядом с демиургом располагалась, очевидно, его кошачья ипостась — здоровенный белый котяра абсолютно хулиганского вида. Вдоль стен святилища, уходящих далеко ввысь, крепились мягкие лежанки для котов. На многих из них возлежали хвостатые посетители храма.
К нам подошел упитанный лысый священник, одетый в наряд, похожий на одежду бога кошек, но темно-серого оттенка.
— Ваши величества, ваше высочество — поклонился он монаршей семье.
Увидев меня, он застыл в изумлении, а потом, растеряв весь официально-торжественный тон, воскликнул:
— Берегиня! Кошка-мать! — и бухнулся на колени.
Король поглядел на меня и, посмеиваясь в усы, начал поднимать священнослужителя:
— Вставай, Барсиус. Не шокируй Берегиню своим религиозным пылом. Лучше объясни ей, как правильно можно воззвать к Коттею. На девочку только сегодня свалилась весть о том, что она является хранительницей нашего мира, и, конечно же, она не знает наши обычаи. А дело не терпит отлагательств, ты же знаешь, друг мой.
Толстенький Барсиус тут же взял себя в руки, кряхтя, поднялся и коротко мне поклонившись, пригласил нас подойти поближе к статуе кота-бога. У ног грандиозной скульптуры, в завитке хвоста каменного кошачьего исполина располагался алтарь, на котором стояла большая миска с водой. Рядом стояла плоская тарелочка, судя по всему, для подношений и бархатная белая подушечка, истрепанная и расцарапанная множеством когтей. Барсиус привычно царапнул удлинившимся когтем поверхность божественной когтеточки. Следом за ним этот жест повторили и члены королевской семьи. Ага, поняла я, это так тут принято здороваться с богом. Вроде как обряд осенения себя крестом в православной церкви.
— Берегиня — повернулся он ко мне — бога-покровителя нашего мира зовут Коттей. Чтобы начать с ним разговор, нужно прикоснуться когтем к царапке — он указал на подушечку и испить родниковой воды из божественной поилки. Еще потребуется жертва, плата за милость, если бог согласится на вашу просьбу — кивнул он на тарелочку для пожертвований — но что именно потребует от вас демиург, никто заранее вам не скажет. Кому-то приходится расстаться с любимым кольцом, от кого-то требуется несколько капель крови, а кто-то жертвует богу какую-то клятву или обет.