— Не подведем! Все сделаем, что он скажет! — с воодушевлением откликнулись воины. Правда, из-под забрал их голоса звучали глухо, будто из-под земли.
— Ну, тогда с бо… с бесом, — отечески махнул рукой воевода Селифан. — Или нет, пододжите. Я старый вояка и не знаю слов, подходящих к такому случаю. Но, к счастью, с нами Гробослав, и он скажет нам напутствие. Пожалуйста, господин Гробослав, только не очень шуми, а то враги услышат.
Гробославом звали малоприметного господина в темном длиннополом кафтане, который стоял на краю полянки, тихо беседуя с молодой женщиной, одетой в светлую шубку.
— Иду, иду! — Гробослав поднял лопату для разгребания снега и подбежал к строю.
— Доблестные воины! — начал он свое выступление негромким, но хорошо поставленным голосом. — Страна смотрит на вас, народ смотрит на вас. — Выдержав приличную паузу, Гробослав проговорил с трепетом: — Князь Григорий смотрит на вас!
С этими словами он вскинул вверх лопату, к которой, как выяснилось, был приделан холст с изображением усатого человека в военном кафтане и с остатками волос, зачесанными на лысину. При виде портрета доблестные воины взметнули мечи и, вне всяких сомнений, огласили бы лес приветственными окликами, если бы не воеводин приказ хранить молчание.
— Только вместе мы разгромим врагов, и тогда завтрашний день будет наш! — все более воодушевлялся Гробослав. — А восстановив попранную справедливость, мы построим новый порядок! Если ворог не сдается, его изничтожают! Князь Григорий — наш кормчий! Вперед, за победу нашего общего дела! Учение князя Григория праведно, потому что оно верно!
В таком духе Гробослав распространялся еще некоторое время, пока Селифан, почувствовав, что его ратники уже достаточно «накручены», знаком не попросил его остановиться.
— Ну, вперед! — скомандовал воевода, и воины, рассредоточившись по двое-трое, бесшумно скрылись в зарослях. Немного выждав, Селифан последовал за своими дружинниками.
Гробослав осторожно опустил портрет, почтительно поцеловал изображение князя Григория в плечико и прислонил лопату к дереву. Затем, пошарив в карманах кафтана, выудил оттуда зажигалку и начатую пачку «Мальборо»:
— Не желаете, сударыня Надежда Федоровна?
— Нет-нет, спасибо, господин Гробослав, я не курю, — вежливо, но решительно отказалась сударыня Надежда Федоровна. — Только прошу вас — не зовите меня так официально. Просто Надя.
— Ну что же, Наденька, — Гробослав закурил, — и как вам наши игры на свежем воздухе?
— Очень интересно, — улыбнулась Надежда. — Особенно ваше яркое выступление.
Кстати, где еще я могла слышать ваш голос?
— По радио разве что, — с явной неохотой ответил Гробослав. — Ди-джей Гроб, к вашим услугам.
— А-а, точно, вспомнила! — обрадовалась Надежда Федоровна. — Вы еще высказывали довольно спорные мнения о причинах смерти этого… как его…
— Банкира Шушакова, — пришел ей на помощь Гробослав. — Но умоляю вас, Наденька — давайте не будем об этом. В кои-то веки выбрались из города, от всяких рутинных дел, а вы опять все о том же.
— Хорошо-хорошо, не буду! — засмеялась Надя. — Не желаете — не смею настаивать. Пока.
— В каком смысле — пока? — переспросил Гробослав, затянувшись «Мальборо».
— Ну, вы же знаете нас, журналюг, — Надежда одарила собеседника очаровательною улыбкой. — Начинаем издалека, а потом вцепимся и не отпустим, пока своего не добьемся.
— Да уж, — натянуто усмехнулся Гробослав. — Ведь вы же, как я понял, приехали в наше милое захолустье, чтобы написать статью об исторически-ролевом клубе, не так ли?
— Вообще-то я журналист широкого профиля, — уклончиво ответила Надя. — Но вы угадали — о вашем клубе я хотела бы узнать побольше. — Журналистка достала из сумочки диктофон. — Как я поняла, у вас тут нечто вроде общества толкиенистов или пирумистов? — спросила она тоном заправского репортера. — Или это что-то из древнерусской истории?
Ее собеседник сделал последнюю затяжку и, убедившись, что от сигаретки остался один фильтр, кинул окурок в сугроб:
— У вас, сударыня Наденька, несколько прямолинейное представление. Нет, мы пошли иным путем. Те, кому интересно изображать из себя эльфов, троллей, гоблинов, драконов и прочих хоббитов — ради бога, мы ничего против не имеем. Кому нравится переигрывать Куликовскую битву или войну Алой и Белой розы — меч им в руки. А мы решили подойти к делу более творчески. Мы не повторяем историю и не разыгрываем старые сюжеты — мы сами делаем историю. Понарошку, конечно. Так сказать, в широких литературных рамках.
— Понятно, — кивнула Надежда, хотя из путаных объяснений Гробослава она поняла очень мало. — Но какая-то основа у ваших игр все же имеется? Князь Григорий, Белая Пуща, Гробослав, воевода Селифан…
— Основа, или, вернее сказать, отправной пункт — книги Елизаветы Абариновой-Кожуховой, — терпеливо пояснил Гробослав. — Так что ежели вы, сударыня Надежда, хотите лучше понять цели и задачи нашего общества, то вам придется прочитать «Холм демонов» и «Дверь в преисподнюю».
— Как вы сказали — Баринова-Кожевникова? — переспросила Надя. — Что-то я о таком авторе и не слыхивала…
— Да, на прилавке вы ее кинг не найдете, — подтвердил Гробослав. — Но в Интернете они стоят на всех крупнейших библиотеках — и у Мошкова, ну, вы знаете, www.lib.ru, и в Российской фантастике www.rusf.ru, и на www.fictionbook.ru, и еще много где.
— Обязательно прочту, — пообещала Надя. — И тогда уж расспрошу вас куда более дотошно. А сейчас позвольте только один вопрос. Князь Григорий, — журналистка кивнула в сторону лопаты, — это персонаж виртуальный, вроде Старшего Брата, или реальный участник ваших игрищ?
Опытным взглядом Надежда заметила, что оруэлловское сравнение задело Гробослава за живое, но он, стараясь не подать вида, чуть натянуто рассмеялся:
— Нет-нет, Наденька, самый что ни на есть реальный. Просто сейчас он в глубоком подполье, и мало кто имеет счастье его лицезреть. Но недалек тот день, когда Его Светлость явится во всем блеске славы и величия!
Почувствовав, что снова сказал что-то не то, Гробослав еще раз рассмеялся:
— Видите, Надя, как я вошел в роль — никак выйти не могу. И еще один момент. Прежде чем вы начнете читать книги, я вас должен кое о чем предупредить. Ну, во избежание недоразумений. Кажется, я уже говорил, что мы следуем не букве, а духу книг. А в книгах, как мне кажется, имеет место некий зазор между духом и буквой…
— Извините, господин Гробослав, но вы изъясняетесь очень уж учено, — со всей возможной вежливостью перебила Надежда. — Я как-то не совсем поняла, что вы имели в виду.
— Ну, проще говоря, авторша писала князя Григория однозначно отрицательным персонажем, а для нас он — столь же однозначно положительный. И именно так мы его и играем.
— А-а… А правильно ли идти против воли автора? — осторожно заметила Надя.
— Дело в том, что сам автор идет против собственной воли, — тут же возразил Гробослав. — И это становится ясно чуть не с первых страниц: умом госпожа Абаринова терпеть не может князя Григория и его соратников, а все-таки, даже помимо своего желания, любуется ими. Да когда вы прочтете, сами поймете: князь Григорий получился будто живой, а так называемые положительные персонажи, вроде сыщика Дубова и вашей коллеги Чаликовой — по большей части будто говорящие формулы из учебника арифметики.
— Да, я так чувствую, что надо будет почитать, — закивала Надя. — Вы меня по-настоящему заинтриговали!
Здесь беседа прервалась: на полянку, весело помахивая картонными мечами, возвратились доблестные воины князя Григория. Судя по тому, как они возбужденно перекликались, можно было понять, что поход завершился успешно и что до полной и окончательной победы князя Григория рукой подать.