— Договорились.
На следующий день перед тем, как заехать за Настей, я засовываю свою гордость себе в задницу и заезжаю в цветочный магазин.
— Вот этот, — подбородком показываю девушке на самый шикарный из представленных букет желтых роз. Почему-то эти цветы сразу напомнили о Насте — такие же нежные, но колючие.
— Вашей девушке повезло, — с улыбкой замечает молоденькая цветочница. Ей лет двадцать, не больше. Наверное, только школу закончила, вот и верит во всю эту романтическую чепуху. Хотя чем я, идиот, лучше?
— Угу.
— И давно вы вместе?
— Около месяца.
Девушка томно вздыхает, черные кудряшки прыгают у круглого миловидного лица. Из косметики на ней — только ярко-красная помада. Не самая лучшая идея так краситься, когда работаешь в придорожном цветочном магазине.
— Повезло ей, — мечтательно повторяет она, перевязывая букет ленточкой: от шуршащей упаковки я отказался. — Вот, держите. Прекрасный выбор.
Сделав шаг, она протягивает мне цветы, но я не успеваю их подхватить. Поскользнувшись на мокром полу, цветочница летит вперед. В последний момент я ловлю ее и пытаюсь сам удержать равновесие.
— Вот так, — по-отечески улыбаюсь я, когда мы выпрямляемся.
— Простите, пожалуйста! — тут же заходится девушка. — Вот же проклятущие скользкие кеды! Я не специально, честное слово!
— Не переживайте, все в порядке. — Забираю у нее букет и, убедившись, что она ничего не повредило, возвращаюсь обратно к машине.
По дороге настроение у меня поднимается настолько сильно, что я даже начинаю насвистывать простую мелодию. В моем воображении Настя, едва завидев цветы, кидается мне на шею и целует в губы. Потом мы поедем ко мне и отправимся прямиком в спальню, где у нас случится самый лучший примирительный секс в жизни. В конце концов, я не был в ней уже месяц, и меня начинает изрядно ломать. Эта девушка — как наркотик.
Конечно, реальность вряд ли совпадет с моими фантазиями, но я рассчитываю хотя бы на поцелуй. Кажется, она на меня уже не очень злится.
Но действительность еще хуже. У небольшого, хотя довольно опрятного дачного домика меня встречает Зеленцова с прищуренными глазами. Смотрит, как будто я что стащил в магазине, а она — охранник на выходе.
— Добрый день, — киваю я, — а где Настя?
— А Настю рвет, — без обиняков заявляет Милана, скрестив руки на груди.
— Понятно.
— Цветочки-то кому? — все так же сердито интересуется женщина.
— Ей.
Тут она немного расслабляется и чуть заметно выдыхает.
— Я сейчас за ней схожу, — говорит она уже спокойным голосом, — хотя на бедняжке живого места нет. Меня так даже с младшим не ломало. Какие у вас?.. А, черт с ним! — Она машет рукой. — Ты мне больше не начальник, Сашок. Так какие у тебя планы на мою подругу?
Я кладу букет на капот и прислоняюсь к машине.
— Я ей все сказал.
— Значит, скажи еще раз.
— Вот и скажу.
— Вот и скажи. А я за Настей.
Милана исчезает. Ее нет пять минут, пять превращаются в десять. Я оглядываю территорию в поисках Настиной машины, но под навесом только серая «Лада», которая, скорее всего, принадлежит хозяйке дома. Когда я уже начинаю терять терпение, на пороге появляется бледная как привидение Настя с Миланой под руку. Та тащит спортивную сумку.
Я тут же подаюсь вперед, но обе девушки останавливают меня огненными взглядами.
— Вы что, оба считаете меня инвалидом? — шипит Настя.
Внутри меня растекается боль оттого, что я не могу ей ничем помочь. Ведь это я, как она правильно сказала, козел, довел ее до такого состояния. Неужели так будет все девять месяцев?
— Десять, — поправляет меня Зеленцова. — И нет, тошнота обычно проходит после первого триместра. Папаня, — беззлобно прибавляет она, окидывая меня многозначительным взглядом.
Кажется, я говорил вслух.
— Ну что, поехали?
Настя игнорирует мою руку и сама садится на пассажирское сиденье, где тут же утыкается в телефон.
Милана подходит ко мне вплотную, от ее серьезного взгляда мне, здоровому мужику, который выше ее на две головы, становится некомфортно.
— Обидишь ее — урою. — И как в лучших фильмах про мафию она проводит ребром ладони по горлу.
— Я и не собирался…
Но она лишь фыркает в ответ и исчезает в доме.
В машине душно, потому что кто-то выключил кондиционер. Я тянусь, чтобы включить его обратно, но Настя бьет меня по руке.
— Холодно.
— Хорошо, давай сделаем теплее. Это тебе. — Я киваю на букет, который положил на заднее сиденье.
Но Настя на него даже не смотрит. Вместо этого она продолжает прожигать дырку где-то у меня в руке.
— И это тоже? — хмыкает она.
Только тогда замечаю смачный след алой помады на рукаве и кладу руки на руль.
— Это девушка в магазине цветов упала.
— Ага, на твою руку.
— Настя, пожалуйста. — Я делаю глубокий вдох. — Если один тебе изменил, это не значит, что все такие.
— А мы не в тех отношениях, чтобы ты мне изменял! — выпаливает она, отчего становится понятно: на самом деле помада еще как ее задела.
— Значит, давай будем в тех. — Я пожимаю плечами.
Но она не отвечает и всю дорогу до моего дома продолжает молчать, а я едва не задыхаюсь от отсутствия в салоне свежего воздуха. Окно открыть она тоже не разрешила, злобно зыркнув из-под густых бровей.
— Я здесь для того, чтобы получить работу, — заговаривает Настя первая, разуваясь в коридоре.
Тряпичные шортики соблазнительно натягиваются на круглой попке, когда она нагибается. Член моментально реагирует на увиденное, хотя чего его винить — уже месяц он сидит взаперти. Волков, соберись, ей сейчас очень плохо.
— Да-да, конечно. Только работу.
— У меня ипотека, — в десятый раз напоминает она скорее самой себе.
— Знаю.
— И мне плевать, с кем ты там обжимался сегодня утром.
— Сегодня утром я ездил в зал, — не знаю зачем, поясняю я, — а оттуда — сразу за тобой.
— А цветочница?
— И за цветами.
Мы проходим в кухню-гостиную, где садимся на диван. Настя сразу вжимается в противоположный конец, будто я чем-то болен.
— Давай поближе, — зову я, хлопая рядом с собой. — У меня все на планшете.
Настя нехотя пододвигается. На и без того бледном лице целая гамма чувств. Как бы мне сейчас хотелось наплевать на все условности и…
Ее взгляд вновь падает на проклятущий рукав, и я с рыком начинаю расстегивать пуговицы.
— Что ты?..
— Чтобы не отвлекало.
Я остаюсь в одних джинсах, но, кажется, мой оголенный торс отвлекает Настю еще сильнее. Она буквально пожирает мое тело глазами, и это не может не радовать.
— Александр, ты не мог бы одеться?
— Близкие зовут меня Алекс, — рефлекторно поправляю ее я, но она лишь фыркает в ответ.
— А меня — Анастейша, — передразнивает девушка.
Вот уж о ком не хочется вспоминать…
— Ладно, зови как хочешь.
— А ты оденься.
— Тебя же отвлекало это… хм… пятно.
— Меня теперь все в тебе отвлекает! — вновь взрывается Настя. — Давай поддерживать хоть какую-то видимость делового стиля общения.
Я выгибаю бровь, как бы говоря, что никакого делового стиля между нами быть уже не может никогда. Точка. Вот горизонтальный, вертикальный или даже какой-нибудь наклонный стиль у вон той барной стойки… вполне может быть.
Не остается незамеченной и моя выпуклость в штанах, красноречиво подтверждающая то, что мы и так оба знаем. Эта женщина сводит меня с ума.
— Ты тоже можешь раздеться, и тогда мы будем на равных.
— Да ты!.. Знаешь что? Я сейчас встану и уйду отсюда пешком.
Настя действительно вскакивает с дивана, но я успеваю схватить ее за запястье.
— Ты можешь делать, что хочешь, — спокойным, гипнотизирующим тоном говорю я, — но сейчас тебе нужна работа. У тебя ипотека, — добавляю я ее любимый аргумент.
— Я сейчас принесу тебе другую рубашку, — вздыхает Настя и по-хозяйски исчезает у меня в гардеробной.