Глаза Максима светятся от предвкушения. — Мне нравится. Это умнее, чем просто лезть напролом. Это заставит его страдать.
— И это то, что нам нужно, — соглашаюсь я. — Престоны всегда были о деньгах, о власти в самом очевидном смысле. Мы покажем им, что настоящая власть заключается не в том, что ты отнимаешь, а в том, что ты можешь защитить.
Максим кивает, выпрямляясь. — Я справлюсь. В течение недели у тебя будет все, что нужно.
Я смотрю, как он направляется к двери, его уверенность восстановлена. Он всегда был человеком действия, но он уважает стратегию, когда видит ее. Этот план? Это начало конца для Кейса Престона.
Максим задерживается у двери, на его губах все еще играет эта лукавая ухмылка. — Знаешь, если все пройдет хорошо, может, я заберу себе мисс Престон. Она отвлекает, не правда ли?
Я бросаю на него многозначительный взгляд, мой тон резок, но с оттенком сухого юмора. — Не позволяй красивому лицу отвлекать тебя, Максим. София Престон может выглядеть милым отвлечением, но она все еще дочь Кейса. Мы должны предположить, что она больше вовлечена в семейный бизнес, чем мы можем подумать.
Максим усмехается, качая головой. — Ты, конечно, прав. Но ведь посмотреть не помешает, правда?
Я подавляю ухмылку, сохраняя суровый тон голоса. — Смотреть - это нормально. Только не подходи слишком близко. Мы не можем позволить себе недооценивать ее. Кейс не оставит свою дочь без защиты, не полностью. Если она связана с бандой, даже на периферии, она опасна.
Максим скрещивает руки, выражение его лица становится задумчивым. — Забавно, не правда ли? Дочь главаря мафии пытается жить нормальной жизнью. Или, по крайней мере, она хочет, чтобы все так думали.
Я медленно киваю. — Именно поэтому она и ценна. Кейс сделал все, что было в его силах, чтобы уберечь ее от грязи, сохранить ее невинность, по крайней мере, в глазах общественности. Мы оба знаем, что в этом мире невинности не существует.
— Верно, — соглашается Максим, его тон становится более серьезным. — Тем не менее, это заставляет задуматься. Какова ее позиция? Зачем играть в хорошую девочку, если у нее есть нога в преступном мире?
Я откидываюсь на спинку стула, обдумывая вопрос. — Может быть, это прикрытие. Может быть, она такая же безжалостная, как и ее отец, но предпочитает скрывать это. Или, может быть, она умнее его, играя по обе стороны черты. В любом случае, ее нельзя недооценивать. Мы используем ее, чтобы добраться до Кейса, но мы все время держим оборону.
Максим постукивает пальцами по дверному косяку, в медленном, размеренном ритме. — Я позабочусь, чтобы мои люди знали это. Никто не приблизится без твоего разрешения. Мы играем осторожно.
— Хорошо, — говорю я, мой голос тверд. — Мы не можем позволить себе никаких ошибок. Не при таких высоких ставках. Если что-то пойдет не так, Кейс ответит всем, что у него есть, и мы не можем этого допустить.
Максим выпрямляется, его обычная бравада смягчается вновь обретенной сосредоточенностью. — Я буду иметь это в виду. Мы сделаем все правильно. Когда придет время, мы ударим по их больному месту.
Я внимательно за ним наблюдаю, убеждаясь, что он понимает всю серьезность ситуации. — Престоны должны знать, что никто не перейдет дорогу Братве и не уйдет невредимым.
Максим кивает, его лицо становится решительным. — Они получат сообщение громко и ясно. Мы используем ее, чтобы уничтожить всю империю Престона.
Я позволяю себе слегка удовлетворенно улыбнуться уголком рта. — Вот это дух. Просто держи голову прямо. Это долгая игра, и нам нужно играть в нее с умом.
Глаза Максима слегка сужаются, на губах играет ухмылка, когда он кивает. — Я тебя понял, Иван. Я буду держать все в чистоте, сосредоточусь. Никаких отвлекающих факторов. — Он делает шаг назад, кладя руку на дверную ручку, но задерживается еще на мгновение. — Знаешь, это почти стыдно, что нам приходится ее использовать. София Престон, возможно, единственное приличное существо в этой семье.
Я поднимаю бровь, мой голос тверд, когда я говорю — Порядочность не имеет значения в этом мире, Максим. Важны рычаги воздействия, и она - это рычаг. Не забывай об этом.
Максим усмехается, тихим, понимающим звуком. — Я не буду.
С этими словами он наконец выходит, дверь тихо закрывается за ним. Офис погружается в тишину, воздух все еще тяжелый от тяжести нашего разговора. Я медленно выдыхаю, позволяя напряжению упасть с моих плеч, я расслабляюсь и снова обращаю внимание на фотографию на своем столе.