— Ты выглядишь потрясающе, — говорит он, его голос тихий, почти мурлыкающий. — Я не хочу, чтобы другие мужчины видели все это. — Его глаза темнеют, в его тоне ясно слышно собственничество.
Я смотрю на платье, осознавая, насколько оно откровенное, и небольшая часть меня не удивлена его реакцией. Иван всегда был собственником, всегда нуждающимся в утверждении своего контроля. Это то, к чему я привыкла, хотя это все еще иногда раздражает меня. Но я знаю, что лучше не спорить. Вместо этого я киваю и возвращаюсь в примерочную, чтобы примерить следующее платье, которое он выбрал.
Оно другое все еще элегантное, но более скромное, подол чуть выше колен, вырез выше, оставляя гораздо больше простора для воображения. Я надеваю его, мягкая ткань ощущается как вторая кожа, и на мгновение останавливаюсь, чтобы оценить, насколько хорошо оно сидит. Вкус Ивана безупречен, я отдам ему должное.
Когда я снова выхожу, его глаза загораются одобрением, а на лице появляется улыбка. — Идеально, — говорит он, вставая, чтобы сократить расстояние между нами. Он медленно обходит меня, его рука касается моей талии, пока он впитывает каждую деталь. — Это тебе подходит.
Я чувствую тепло его прикосновения сквозь ткань, напоминание о вчерашнем вечере, и мое сердце пропускает удар. Я заставляю себя сосредоточиться на настоящем, когда он поворачивается к продавщице, его тон командующий. — Мы берём его. Проходите к кассе.
Когда мы выходим из бутика с сумками в руках, присутствие Ивана, как всегда, властно, привлекая внимание всех вокруг нас. Мы входим в лифт, и я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить беспокойство, поселившееся в моей груди. Я всегда ненавидела лифты, маленькие, замкнутые пространства, в которых я чувствую себя в ловушке. Это то, о чем я никогда не говорила Ивану, то, с чем я пыталась справиться сама.
Он смотрит на меня, его острые глаза улавливают напряжение в моей позе. — Что не так? — спрашивает он, его голос тихий, но настойчивый.
— Ничего, — быстро говорю я, качая головой. — Скоро все закончится.
Я пытаюсь сосредоточиться на тихом гудении лифта, когда он начинает спускаться, но стены словно сжимаются, пространство вокруг меня с каждой секундой становится все меньше. Мой Дыхание учащается, пульс ускоряется, и я понимаю, что балансирую на грани паники.
Внезапно лифт резко останавливается, и мое сердце подпрыгивает к горлу. Свет мигает, и я чувствую, как на меня обрушивается первая волна полномасштабной паники.
— Сара. — Голос Ивана прорезает дымку, твердый и властный, но я слышу скрытое беспокойство. Он подходит ближе, кладет руку мне на плечо и поворачивает меня к себе лицом. — Посмотри на меня.
Я пытаюсь сосредоточиться на нем, но стены, кажется, смыкаются, воздух становится густым и тяжелым. Моя грудь сжимается, и я чувствую, как паника царапает мое горло, угрожая поглотить меня. Хватка Ивана на моей руке усиливается, и он притягивает меня к своей груди, обхватывая руками в защитном захвате.
— Ты в безопасности, — бормочет он, и его голос, надежный якорь в хаосе. — Я здесь. Просто дыши.
Я прижимаюсь к нему, зарываюсь лицом в его грудь, пытаясь выровнять дыхание. Его запах окружает меня, знакомый и приземленный, и я сосредотачиваюсь на ритме его сердцебиения, сильном и ровном у моего уха. Его руки потирают успокаивающие круги на моей спине, и медленно паника начинает отступать, стеснение в груди ослабевает, когда я делаю более глубокие вдохи.
— Хорошая девочка, — шепчет он, его голос мягкий и успокаивающий, та его сторона, которую я редко видела. — Просто держись за меня.
Я закрываю глаза, сосредотачиваясь на тепле его тела, силе его рук, и впервые я чувствую, как меня охватывает чувство покоя. Страх все еще здесь, таится на заднем плане, но присутствие Ивана успокаивает меня так, как я не ожидала. Он всегда был источником контроля и власти, но в этот момент он стал чем-то большим, чем-то, что ощущается почти как безопасность.
После того, что кажется вечностью, лифт резко возвращается к жизни, свет выравнивается, и он снова начинает двигаться. Иван продолжает держать меня, его рука гладит мои волосы, пока я медленно прихожу в себя, паника утихает до тупой пульсации в глубине моего сознания.
Когда двери наконец раздвигаются, я судорожно вздыхаю, выходя из лифта, Иван все еще рядом со мной. Ноги кажутся нетвердыми, но он поддерживает меня, выводя на открытый воздух.
— Спасибо, — шепчу я едва слышным голосом, поднимая на него глаза и встречаясь с ним взглядом.