— Так ты просто бросила нас? — резко говорю я, гнев бурлит во мне. Прошло много лет, но боль все еще свежа, все еще свежа, как в тот день, когда она ушла и не оглянулась. — Ты бросила нас, мама! Ты оставила меня заботиться о Люке, выяснять, как выжить самой. Как ты могла так поступить?
Слезы текут по ее щекам, но они не смягчают мое сердце. — Я была в отчаянии, Сара, — умоляет она, ее голос срывается. — У меня не было выбора. Я думала, тебе будет лучше без меня.
Я качаю головой, испытывая отвращение к ее оправданиям. Теперь, когда я сама стала матерью, я даже не могу начать понимать, как она могла сделать такой выбор. Сама мысль о том, чтобы оставить свою дочь, бросить ее на произвол судьбы, чтобы она столкнулась с миром в одиночку, немыслима. — Лучше без тебя? — эхом повторяю я, и мой голос повышается от недоверия. — Знаешь, каково это, пытаться заботиться о Люке? Знаешь, каково это, знать, что ты где-то там, но тебе все равно, чтобы вернуться?
Она вздрагивает от моих слов, ее плечи опускаются, как будто тяжесть ее вины становится невыносимой. — Мне жаль, Сара, — шепчет она, ее голос еле слышен. — Я была так потеряна. Я не знала, как быть матерью. Я не знала, как что-либо делать.
— А как же Люк? — спрашиваю я холодным голосом. — Ты вообще о нем думала? Ты думала о том, как он в тебе нуждался, когда заболел? Когда ему нужна была пересадка печени, а мы не могли себе ее позволить, ты тогда о нем думала?
Она не отвечает, ее молчание красноречиво. Я вижу стыд в ее глазах, сожаление, которое она, похоже, не может выразить словами. На мгновение мне почти становится ее жаль. Почти. Затем я замечаю что-то на столе, чек, небрежно лежащий там, как будто это ничего, но вид его вызывает у меня подозрение.
— Что это? — спрашиваю я резким тоном, подходя ближе к столу, и прищуриваясь, глядя на чек. Он выписан на значительную сумму денег, гораздо больше, чем я когда-либо могла ожидать от нее.
Моя мать колеблется, нервно переводя взгляд с меня на чек. — Сара, пожалуйста, просто прости меня за это, — говорит она дрожащим голосом.
Она не отвечает прямо, а вместо этого двигается к двери, ее движения торопливы и отчаянны. — Мне так жаль, Сара. Мне правда жаль. Я не могу остаться. Мне нужно идти.
Прежде чем я успеваю осознать, что происходит, она хватает чек и выскальзывает из дома, оставляя меня стоять там, ошеломленной. Мое сердце замирает, когда я осознаю это. Она не изменилась. Она пришла сюда не потому, что хотела загладить свою вину, а потому, что ей за это заплатили.
Звук шагов позади меня вырывает меня из мыслей, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Лео, выходящего из тени, с непроницаемым выражением лица. Его вид вызывает у меня волну тошноты, и я делаю шаг назад, кусочки этой запутанной головоломки встают на свои места.
— Ты заплатил ей, — говорю я, мой голос едва громче шепота, ужас всего этого обрушивается на меня. — Ты заплатил ей, чтобы она привела меня сюда.
Глаза Лео темнеют, и он делает шаг вперед, его присутствие внезапно становится угрожающим. — Я должен был увидеть тебя, Сара. Это единственный способ остаться с тобой наедине.
Моя грудь сжимается от паники, и я пытаюсь двинуться к двери, но она заперта. Я в ловушке. — Отпусти меня, Лео, — говорю я дрожащим голосом, отступая от него. — Это не сработает. У нас нет будущего. Я больше тебя не люблю.
Его лицо искажается от гнева, и в мгновение ока он сокращает расстояние между нами, хватая меня за руку и притягивая к себе. Его хватка крепка, почти болезненна, а его глаза впиваются в мои с такой интенсивностью, что это пугает меня. — Мне все равно, — шипит он, его голос тихий и опасный. — Я возьму тебя так или иначе, Сара. Если я не смогу заполучить тебя, никто другой этого не сделает.
Меня охватывает паника, и я борюсь с его хваткой, мое сердце бешено колотится в груди. — Лео, пожалуйста, не делай этого, — умоляю я, мой голос дрожит, когда я пытаюсь вырваться. — Отпусти меня. Ты не хочешь этого делать.
Его хватка крепнет, и выражение его лица становится отчаянным, почти безумным. — Я люблю тебя, Сара, — шепчет он, его голос прерывается. — Я всегда любил тебя. Почему ты этого не видишь? Почему ты не можешь понять, что мы должны быть вместе?
Слезы жгут мои глаза, когда я понимаю, насколько он далеко зашел, насколько опасной стала эта ситуация. Мой разум мечется, ища выход, что-то, что угодно, что может помочь мне сбежать. Дверь заперта, и я заперта здесь с человеком, которому нечего терять.
— Лео, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, пытаясь достучаться до той его части, которая все еще рациональна. — Это не выход. Тебе нужно отпустить меня. Тебе нужно уйти, пока не стало слишком поздно.