— Мне жаль, — шепчет она, ее голос прерывается, когда она слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня, ее глаза полны вины и боли. — Я не...
— Не надо, — мягко перебиваю я ее, обхватив рукой ее лицо и вытирая слезы, текущие по ее щекам. — Не извиняйся, Сара. Это не твоя вина.
Она пытается снова заговорить, но я качаю головой, наклоняюсь, чтобы нежно поцеловать ее в лоб. — Ты в безопасности, — повторяю я, мой голос тверд. — Это все, что имеет значение.
Она кивает, ее дыхание сбивается, когда она пытается успокоиться, ее руки все еще сжимают меня, как будто она боится, что я исчезну, если она отпустит. Я прижимаю ее к себе, отказываясь отпускать, отказываясь позволить чему-либо снова отнять ее у меня.
Глава 24 - Сара
Прошло два дня с того кошмара, но кажется, что прошла целая жизнь. Я лежу в постели, тупо уставившись в потолок, мое тело онемело, мой разум снова и снова прокручивает события, как заезженная пластинка. Предательство матери, ужас нападения Лео и тошнотворная неизбежность его смерти, все это крутится у меня в голове, оставляя чувство пустоты и безжизненности.
Как все это дошло до этого? Как моя жизнь превратилась в такой извращенный, трагический беспорядок?
Тяжесть этого давит на меня, затрудняя дыхание. Я думала, что сбежала от своего прошлого, но оно настигло меня, утащив меня обратно во тьму, которую я думала, что оставила позади. Теперь все, что я могу сделать, это лежать здесь, поглощенная обломками всего этого, неспособная найти выход.
Дверь скрипит, и мне не нужно смотреть, чтобы понять, что это Иван. Его присутствие, это то, что я узнала мгновенно, смесь силы и интенсивности, которая заполняет комнату. Он тихонько движется, садясь на край кровати рядом со мной. Я чувствую, как матрас прогибается под его весом, но я не двигаюсь, не признаю его. Я слишком потеряна в своих мыслях, слишком истощена, чтобы делать что-либо, кроме как существовать в этом моменте.
Иван сначала ничего не говорит. Он просто сидит там, его рука нежно лежит на моей руке, успокаивающее присутствие в хаосе моего разума. Через мгновение он говорит, его голос тихий и спокойный. — Все кончено, Сара. Теперь ты в безопасности.
Я слышу слова, но они не совсем регистрируются. Безопасно. Слово кажется чуждым, почти бессмысленным. Я так долго чувствовала что угодно, только не безопасность, и теперь, даже после ухода Лео, страх и боль все еще обволакивают меня, как вторая кожа.
— Я не чувствую себя в безопасности, — шепчу я, мой голос едва слышен, как будто признание вслух делает это более реальным. — Я чувствую себя... пустой. Как будто все внутри меня сломано.
Рука Ивана слегка сжимает мою руку, молчаливо предлагая утешение. — Ты через многое прошла, — говорит он, его тон смягчается, чего я от него не привыкла. — Ты сильнее, чем думаешь, Сара. Ты выжила.
Я закрываю глаза, пытаясь найти утешение в его словах, но все, что я вижу, это лицо моей матери, отчаяние в ее глазах, когда она снова предала меня, и тошнотворное осознание того, что Лео, мальчик, которого я когда-то любила, превратился в монстра. — Почему все должно закончиться так трагично? — спрашиваю я, больше обращаясь к себе, чем к Ивану. — Почему все не могло быть иначе?
У Ивана нет ответа на это. Может, его и нет. Вместо этого он слегка двигается, его голос становится жестче, когда он продолжает. — У нас твоя мать, — говорит он, и эти слова прорезают дымку в моем сознании. — Она больше не причинит тебе вреда. Я хочу, чтобы она умерла, Сара. После всего, что она сделала...
Заявление повисает в воздухе, тяжелое и холодное, но оно не вызывает гнева, который я ожидала. Вместо этого оно лишь углубляет пустоту внутри меня. Моя мать причинила мне столько боли, столько страданий, но мысль о ее смерти... не приносит мне никакого утешения. Это просто ощущается как еще одна трагедия в жизни, полной ими.
Я слегка поворачиваю голову, наконец встречаясь взглядом с Иваном. Его глаза темные, напряженные, полные защитной ярости, которую я знаю для меня. Он готов сделать все, что угодно, чтобы обеспечить мою безопасность, чтобы устранить любую угрозу моей жизни, но это... это не ответ.
— Нет, — тихо говорю я, мой голос тверд, несмотря на усталость, которая тяготит меня. — Не убивай ее, Иван.
Он смотрит на меня, его брови хмурятся в замешательстве. — После всего, что она сделала, ты хочешь оставить ее в живых?
— Да, — шепчу я, чувствуя, как тяжесть моего решения давит на меня. — Ее жизнь… это уже наказание. Она потеряла все, она жалкая, и это хуже смерти. Отпусти ее, Иван. Пусть живет с тем, что она сделала.