Опускаю взгляд вниз, кусаю губы и обхожу автомобиль, идя к Хаджиеву. Он тут же берёт меня за руку. Непривычно, удивительно, но вопросов это не вызывает. Всё это на публику. Не более. Но видеть от него такой жест немного непривычно.
Мы вместе заходим в ресторан. Мне помогают снять шубу. А потом нас ведут через весь зал и снова выводят на улицу.
А, нет. Я ошибаюсь. Это такой же зал, но вместо бетонных стен – прозрачные. Внутри всё белое, чистое, с живыми цветами на столах и растительностью вокруг. Даже кусты стриженые.
Сидишь тут, смотришь на улицу, где вид открывается на парк.
Красиво. Летом, наверняка.
– Садись, – доносится приказ от Самира. Я слушаюсь, присаживаюсь. Опускаю сумку на колени. Шубу у меня забрали, поэтому сейчас я чувствую себя немного незащищённой. Пытаюсь прикрыть грудь.
И ведь Хаджиев садится напротив. Делает заказ. И обращает всё внимание на меня. Жалит карими глазами, от которых внутренности все скручивает.
– Ну, рассказывай.
– Что рассказывать? – не понимаю. – Как я Вас ненавижу?
Уголки его губ несутся вверх. Странно, что мне летит не затрещина.
– Можешь и это. Пока ждём заказ, надо как-то убить время.
– Попробуйте посидеть в планшете, у Вас неплохо получается, – не знаю, откуда эта смелость берётся. – И время убивает хорошо. А искусственный интеллект вполне может заменить живой.
– Учитывая то, – хмыкает. – Что живого интеллекта рядом нет. Не дерзи, девчонка. Хоть я тобой и пользуюсь, это не значит, что тебе всё можно.
– Так убейте меня, – выпаливаю, сама не понимая, что говорю. Сердце глухо делает первый удар.
Разве я не хотела нормальной жизни?
Хотела…
Но я понимаю, что это бесполезно. Волшебная беременность не появится из ниоткуда. Её не будет. Есть ли смысл тянуть дальше?
– Так хочешь сдохнуть? – черты его лица вмиг ожесточаются. – Я могу это быстро устроить. Хочешь?
– Хочу.
Тёмные глаза, в которых не видно светлого оттенка и в обычное время, мрачнеют так, словно они у него абсолютно чёрные. Как и душа.
– Знаешь, кого я презираю больше всего на свете? – цедит сквозь зубы и подаётся вперёд. Сжимает напряжённые челюсти, тяжело дышит. Его будто один мой ответ взбесил.
– И кого? – нервно сглатываю, хотя понимаю, что он ничего мне не сделает. Вряд ли. Там люди… Хотя…
– Таких, как ты. Кричишь, что не хочешь умирать. И когда я даю тебе возможность, ты резко хочешь её потерять. Но нет, Милана… – усмехается и откидывается на спинку стула. – Я уже решил не убивать тебя. Точно. В постели ты… Более-менее. Я ценю не по качеству, а по удобству.
Режет словно ножом по оголённой коже.
Опять о моём положении напоминает.
Сейчас я не более, чем подстилка, которую он осеменяет.
– Мне нравятся твои глаза, которыми ты так и вопишь о своей ненависти. Неопытности. Наивности. Ты боишься, и это усиливает мой вкус. Моё желание к тебе.
Вкус… Так ему нравится мой страх?
Я бы с радостью его убрала, но… Не могу.
– Тем более, ты родишь мне сына. Я уже решил. Идеальная кандидатура. Говорят, в беременность женщина расцветает. Мне уже хочется на это посмотреть. Куда уж лучше.
Его взгляд скользит вниз. На декольте. Впивается в мою грудь, которую я быстро прикрываю руками и откидываюсь на спинку стула следом за ним.
– Мне можно считать это комплиментом?
– Можешь, – усмехается. – Была бы ты страшной, я бы надевал тебе пакет на голову, когда мы занимались сексом. Или давно накинул верёвку на твою шею. Я не привык пользоваться страхолюдинами.
Да пошёл он!
– А у меня вот выбора нет, – вылетает в ответ. Намёк понял, скотина? – Пакет никто не даёт.
Блеск в глазах мужчины пугает. Я дёргаю тигра за усы. Или сую руку ему прямо в пасть. Он даже встаёт со своего места. А я смотрю вверх. Вижу, как бугрятся его огромные мышцы. Ходят ходуном.