Дыхание останавливается.
Как и кровь. Сердце не качает. Замерло, вместе с воздухом и временем.
– Да, я понял. Завтра встретимся, – голос Самира прорезает тишину. Почему он вернулся так рано? Он ведь только недавно уехал. Я видела, как отъезжал его автомобиль!
Я быстро, в спешке, задвигаю папку под ящики стола. Но не решаю вылезти из-под него. Что он сделает со мной, узнав, что я была тут? Убьёт?
Боже, мне конец! Вот зачем я всё это делала? Зачем?... Ведь… Чёрт, какая же я дура! Нужно было просто признаться Самиру! И что потом?
В любом случае я попрощаюсь с жизнью.
Каждый его шаг как удар отбойного молотка.
Слышу каждый его шаг.
Дыхание.
Шелест одежды.
Прикрываю глаза.
И пытаюсь что-нибудь придумать.
– И что ты здесь делаешь? – раздаётся грозно над головой, мигом заставляя мысли вылететь из головы.
Прода будет завтра. Иду отвечать на комменты))
Глава 16. 2
Поджимаю губы, пытаюсь сообразить хоть что-то.
Но не придумываю ничего умнее, чем это. Встаю со своего места, выпрямляюсь и поворачиваюсь к Самиру. Он смиряет меня одним только жгучим взглядом.
– Я… – мямлю, тут же ловя на своей груди взгляд Хаджиева. О, чёрт. Как же хорошо, что я сегодня надела это грёбаное классическое платье. На широких бретелях, с декольте. Ткань плотная – поддерживает грудь. А вот платье коротковато… Но оно тому и к лучшему.
Я впервые делаю такой меткий выбор в одежде.
– Ну? – хотя голос его не смягчается. – Что ты делала у меня под столом?
Странный вопрос.
– Ждала тебя, – голос похож на писк. Отвожу на мгновение взгляд и снова возвращаю на него. Милана, соберись. Он не должен ни о чём догадаться.
– Меня? – вскидывает брови, изучая тёмными глазами. И, кажется, что-то подозревает, судя по взгляду…
Опускаю ладонь ему на грудь и смахиваю невидимую пылинку. Твою же мать…
Нужно быть убедительнее.
– Да, – киваю. – Хотела бы отпроситься у тебя на…
Думай! Быстрее! Что тебе надо?
В полицию? Нет-нет!
– Йогу, – выпаливаю быстро. Первое, что приходит в голову. – Я читала, что для беременных полезно.
Хотя, я не уверена.
– Йога, значит, – прищуривается. Делает шаг вперёд, опускает ладонь на мою спину и притягивает к себе. От близости с ним дышать перестаю. Уже знаю, что будет дальше. Чувствую низом живота… Он всегда такой возбуждённый?.. – Надо постараться, чтобы я отпустил тебя.
Грубые ладони скользят на ягодицы. Сжимают их. И одним сдавливание приподнимает меня от пола. А следом сажают на дубовый тёмно-коричневый стол.
Хаджиев вклинивается между моих ног и ведёт пальцами выше. По копчику. Позвоночнику. К бретелям платья. Которые он опускает вниз по плечам. Всё это время не отводя своих карих, прожигающих не только тело, но и душу, глаз.
Наклоняется и начинает целовать. Требовательно, жёстко, страстно. Оставляя безобразные отметины на моём теле.
Откидываю голову назад, открывая ему шею.
И он целует.
Мнёт моё тело в своих руках. Как всегда. По-хозяйски, властно. Но в этот раз хотя бы не больно.
Немного разогревает меня, лаская руками мою кожу.
Я чуть расслабляюсь, хотя всё равно переживаю за ту папку.
Пытаюсь абстрагироваться.
Чтобы хотя бы получить капельку удовольствия. Потом не отмывать его следы от своего тела часами в ванной.
– Да ты я смотрю сегодня сама не своя, – шепчет, касаясь губами кожи.
Самир ожидаемо задирает и так короткое платье. И делает всё, как и всегда. Подчиняет своей воли, заставляя принять и абстрагироваться.
Понять, что выхода нет.
– Да. Я смирилась, – выдыхаю, прикрывая глаза.
Я немного изображаю страсть. Обвиваю его шею руками. Целую в губы.
Хаджиев – подонок чистой воды.
Но каким бы он не был – целуется он хорошо.